* * * 

К вечеру 7 ноября мы узнали, что в Москве состоялось торжественное собрание, 
посвященное 24-й годовщине Великого Октября, и прошел парад советских войск на 
священной для нас Красной площади. 

Это волнующее известие было немедленно доведено до всего личного состава. Все 
воины восприняли его с радостью и надеждой, рассуждая примерно так: "Если 
традиционно отмечается день рождения Советской власти, то фашистам Москвы не 
взять!" 

Торжественные мероприятия в столице были огромной морально-политической победой 
Советского Союза и сильнейшим ударом по престижу фашистской Германии. Ведь 
Гитлер на весь мир хвастливо заявлял, что в день революционного праздника 
России германские войска промаршируют через Красную площадь. Теперь мы вправе 
были сказать: "Не вышло, и никогда этому не бывать!", хотя отчетливо 
представляли, что посрамленные гитлеровцы с еще более свирепой яростью будут 
рваться к Москве и, чтобы остановить их, потребуется гигантское напряжение воли 
и духа советских людей. 

Второе "генеральное" наступление на Москву немецко-фашистские войска 
предприняли в середине ноября 1941 года. Как известно, замысел гитлеровцев 
заключался и том, чтобы ударами мощных танковых группировок по флангам вашего 
Западного фронта из районов Волоколамска и южнее Тулы в обход Москвы с севера и 
юга окружить столицу Советского государства, а затем разрушить ее огнем 
артиллерии и ударами авиации. Для осуществления этого замысла гитлеровское 
командование выделяло 51 дивизию, в том числе 13 танковых и 7 моторизованных. 

Мы в то время, конечно, не знали в деталях плана противника, но по ряду 
признаков почувствовали, что надвигается новый натиск фашистов. В частности, 
заметно повысилась активность вражеской авиации, а жители, бежавшие из временно 
оккупированных немцами близлежащих районов, рассказывали о больших 
передвижениях фашистских войск. 

12 ноября тяжелое положение сложилось на участке 243-й стрелковой дивизии 
полковника Я. Г. Царькова. Один из ее стрелковых полков был атакован большой 
группой немецких танков. На помощь полку мною был направлен второй танковый 
батальон, усиленный оставшимися танками КВ. Совместными усилиями удалось 
остановить продвижение противника и даже выбить его из деревни Горица. В 
ожесточенном бою за эту деревню погиб командир второго танкового батальона 
капитан А. Н. Ушаков. Александр Николаевич пробыл в бригаде сравнительно 
недолго, но успел зарекомендовать себя волевым командиром, и поэтому гибель его 
все очень тяжело переживали. 

На следующий день обстановка еще более обострилась. Противник крупными 
подвижными силами начал обходить 243-ю стрелковую дивизию с флангов. Нарастала 
угроза ее окружения. 

В критический момент я прибыл на НП командира дивизии и посоветовал ему 
немедленно отводить свои части, обещая прикрыть их отход танками. Но Я. Г. 
Царьков долго не соглашался, ссылаясь на то, что имеет приказ о наступлении. 

- Какое там наступление?! Погубите дивизию! - сказал я комдиву. 

- Подождите, не горячитесь! Надо подождать донесений из частей и связаться со 
штабом армии, - стараясь оставаться внешне спокойным, отвечал мне Яков 
Гаврилович. 

В этот момент послышались пушечные выстрелы, а через несколько минут в дом 
влетел шофер моего газика Казаринов. 

- Товарищ полковник, фашистские танки! Скорее в машину! - прокричал он и 
опрометью кинулся к выходу. 

Мы с Царьковым переглянулись. Он молча передал свою карту адъютанту и, вынув из 
кобуры пистолет, последовал за мной. 

На ходу договорились тотчас же ехать в свои штабы и по прибытии обменяться 
данными о сложившейся обстановке. 

А на улице уже рвались снаряды. На бешеной скорости машина мчалась по проселку. 
Около 15 немецких танков, стреляя на ходу, вплотную подошли к деревне, когда мы 
вырвались из зоны их огня. В наступивших сумерках добираемся до моего КП. 
Временно исполняющий обязанности начальника штаба бригады капитан Краснов 
докладывает, что, по полученным донесениям, крупные танковые силы противника 
отбросили на восток части 243-й стрелковой дивизии и, не ввязываясь дальше с 
ними в бой, двинулись в южном направлении, прикрыв свой левый фланг пехотой. 

- Похоже, что завтра утром мы окажемся под их ударом, - предположил я,