врага, наносить удары по ненавистным захватчикам. 

Три дня отражал первый эшелон бригады яростные вражеские атаки, удерживая свои 
позиции на левом берегу Припяти. И только после того, как отряды немецких 
автоматчиков все же форсировали реку и стали обходить нас с флангов, ему было 
приказано отойти и совместно со вторым эшелоном занять оборону у насоленных 
пунктов. Нов. Иолча и Лукоеды на Днепре. Здесь - снова атаки врага, причем еще 
более ожесточенные. Натиск фашистов не прекращался ни днем, ни ночью. С каждым 
часом нарастала угроза захвата мостов войсками неприятеля. 

Выполняя приказ командования, бригада еще раз, теперь уже на Днепре, проводила 
арьергард 5-й армии и последней ушла на восточный берег, взорвав за собой 
днепровские мосты. 

Горько было у нас на душе. Еще бы! В первые дни после нападения фашистов мы 
были убеждены в том, что не сегодня-завтра отбросим их за пределы Советской 
страны. Потом надеялись, что дальше старой границы их не пустим. Разве 
приходило в голову кому-нибудь из нас, что фашисты будут угрожать Киеву! 

Трудно было решиться на это. Но могли ли мы поступить иначе? Конечно, нет. Ведь 
мы выполняли приказ. Да и не только в этом дело. Взрывая за собой мосты, мы не 
просто действовали согласно приказу. Каждый наш воин понимал, что выполняет 
волю тех, кто, прежде чем принять решение, взвесил все за и против. И сами мы 
сердцем, умом понимали: главное сейчас - преградить путь врагу, задержать его 
во что бы то ни стало. 

...Позади остался Днепр. Могучий и величавый, он, как всегда, спокойно катил 
свои воды. И в эту невыразимо трудную минуту вместе с тревожной мыслью о судьбе 
Отчизны не покидала нас вера в грядущую победу. Не потому ли, глядя на 
обезображенные взрывом мосты, бойцы вздыхали: вернемся - придется самим же и 
восстанавливать. 

И единственный вопрос, который тогда задавали нам, командирам, был такой: когда 
кончится отступление, скоро ли начнем наступать? Что могли мы ответить, если 
сами знали лишь об обстановке в полосе 5-й армии и - в общих чертах - о 
действиях войск фронта? И все же отвечали. Ибо твердо вершит: пройдут месяцы, и 
мы разгромим врага, вернемся сюда, к родному Днепру. 

Вспоминая эти давно минувшие дни, я часто спрашиваю себя, случайно ли 1-я 
артиллерийская противотанковая бригада неизменно оказывалась тогда на самых 
угрожаемых направлениях. Нет, не случайно. Здесь мне прежде всего хочется еще 
раз отдать должное командующему 5-й армией генералу М. И. Потапову, его 
военному таланту. Не сомневаюсь, что он еще во время боев за г. Малин предвидел 
неизбежность отхода наших войск за Днепр и, не поддаваясь унынию и тем более 
отчаянию, спокойно и планомерно заботился о создании необходимых условий на 
этот случай. А так как одним из таких условий, и притом весьма важным, было 
обеспечение путей отхода и в особенности переправ, то их оборону он 
заблаговременно и поручил 1-й артиллерийской противотанковой бригаде. 

Читатель помнит, конечно, что 5-я армия находилась на направлении главного 
удара группы армий "Юг". Если же к этому добавить, что 1-я артиллерийская 
противотанковая бригада, как явствует из рассказанного выше, неизменно 
оказывалась там, где была наибольшая угроза, то станет очевидно: кто-то 
усиленно заботился о том, чтобы она оказывалась в самом "пекле". 

Заботился об этом командующий армией. Так было под Владимир-Волынским и Луцком, 
под Клеваныо и Ровно, под Новоград-Волынским и Коростенем. 

Генерал-майор Потапов с первого дня войны видел в противотанковых войсках 
грозную огневую силу. Что касается 1-й бригады, то, как он считал, 
эффективность ее применения состояла не только в успешной борьбе с танками. 
Потапов не раз говорил мне, что высоко оценивает также способность бригады 
становиться как бы мобилизующим центром, вокруг которого концентрируются и 
вновь вступают в бой вышедшие из борьбы в результате больших потерь 
артиллерийские части и отдельные группы. Сам он объяснял эту способность тем, 
что противотанковая бригада, к тому же еще и моторизованная, по своему составу, 
вооружению и оснащению являлась, по его мнению, одной из наиболее устойчивых 
форм организации артиллерии для борьбы с таким сильным противником, каким была 
немецко-фашистская армия. 

Наконец, на первых порах в составе 5-й армии была всего лишь одна такая бригада.
 Этим и объяснялось то, что Потапов ни при каких обстоятельствах не дробил ее и 
никому не переподчинял. Он взял на себя лично заботу о ее использовании и, 
зорко следя за боевыми действиями бригады, никогда не забывал перебросить ее в 
определенный момент, часто заблаговременно, туда, где она была ему всего нужнее.
 

Так было и в конце августа, когда командующий армией приказал бригаде 
форсированным маршем выступить в направлении Чернигова. Уже на марше я получил 
первый приказ, которым бригаде ставилась задача занять оборону на рубеже