противотанковая бригада. Ей предстояло организовать оборону и стабилизировать 
фронт армии по восточному берегу реки Стырь. 

К 4 часам 25 июня части бригады вышли в указанный район Подойдя к реке, чтобы 
переправиться на ее восточный берег мы обнаружили, что мост, предназначенный 
для автомобильного и гужевого транспорта, взорван. И хотя выяснилось, что это 
сделано по приказу командира 27-го стрелкового корпуса генерала Артеменко, 
легче нам от этого не стало. Тем более, что возле взорванного моста нас 
обстрелял противник. Бригада попала в ловушку 

Пришлось поспешно занимать оборону не на восточном берегу реки как я намечал, а 
на западном, возле железнодорожного моста. Часть сил была выделена для 
оборудования переправы через Стырь по железнодорожному мосту. И все это 
делалось под артиллерийским и минометным огнем противника. 

Не успели мы окопаться, как в 6 часов немецкая пехота численностью до полка при 
поддержке 40-50 танков предприняла атаку с очевидной целью отрезать нас от 
моста и окружить Танкам, мчавшимся на большой скорости, удалось ворваться 
непосредственно на огневые позиции бригады, несколько потеснить ее и уничтожить 
три орудия. Но этим и исчерпывался успех противника. До десяти танков мы 
подбили, а остальные, не выдержав ответного огня, повернули назад. После этого 
и вражеская пехота вынуждена была залечь. 

Часа через полтора-два противник под прикрытием авиации и 
артиллерийско-минометного огня повторил атаку, но с еще меньшим успехом. На 
этот раз танки не смогли прорваться к огневым позициям артиллерии. Пехоту же 
отсекли и нанесли ей тяжелый Урон наши пулеметчики и действовавшие совместно с 
ними стрелки и" частей 27-го стрелкового корпуса. Атакующим, потерявшим еще 
несколько танков, пришлось опять отойти. 

Огневой бой на западном берегу реки Стырь начал было затухать. гитлеровцы, не 
добившись успеха, приступили к перегруппировке своих сил. А мы, 
воспользовавшись передышкой переправили на восточный берег один дивизион и 
начали готовить следующий. 

Но тут произошла непредвиденная задержка. На мост неожиданно бросились тыловые 
подразделения и артиллерия на конной тяге из состава частей 27-го стрелкового и 
22-го механизированного корпусов. Поддавшись панике, несколько сот человек, 
мешая друг другу, пытались прорваться на тот берег. Их копи лома ни ноги между 
шпалами, повозки и орудия сбивались в кучу Образовалась пробка. А тут еще немцы 
открыли артиллерийский огонь по мосту. 

Началась невообразимая суматоха. Люди распрягали лошадей, бросались обратно на 
берег, а то и прямо в воду. После нескольких разрывов вражеских снарядов на 
мосту никого не осталось, кроме перевернутых повозок да автомашин. Для его 
расчистки понадобились бы долгие часы. Раздумывать было некогда, ибо речь шла о 
судьбе многих тысяч людей. И я послал на мост находившиеся в моем распоряжении 
два танка KB из 41-й танковой дивизии. Могучие боевые машины своей тяжестью 
расчистили мост, и мы тут же возобновили переправу. 

Гитлеровцы произвели еще три ожесточенные атаки, и, хотя им удалось значительно 
приблизиться к мосту, к вечеру их силы иссякли. Ночь была сравнительно 
спокойной, и к утру мы переправили на восточный берег реки все, что было 
возможно. А на рассвете железнодорожный мост по моему приказу был взорван. 

Но фашисты подготовили нам новый сюрприз. Еще накануне днем они направили часть 
своих войск к югу от этого железнодорожного моста, построили там понтонную 
переправу и захватили плацдарм на восточном берегу Стыри. 

Здесь мы и встретились с ними. И вновь начались тяжелые оборонительные бои, 
которые бригада вместе с остатками 27-го стрелкового корпуса вела в течение 
двух дней. 28 июня подошел один из полков 200-й стрелковой дивизии (она входила 
в состав прибывшего тогда в район Рожище 31-го стрелкового корпуса), которой 
командовал полковник И. И. Людников. Поддержанный нашей артиллерией, полк 
разгромил части противника и ликвидировал его плацдарм на восточном берегу реки.
 

VII 

В непрерывных боях прошла первая неделя войны. То была пора особенно тяжких 
испытаний, невыразимой горечи и невосполнимых утрат. Но я вспоминаю об этих 
днях с гордостью за наших воинов, показавших величайший пример стойкости и 
самопожертвования во имя своего народа и любимой Родины, высокое воинское 
мастерство. 

Да, и мастерство. Это нужно особенно подчеркнуть, так как речь идет о первых 
днях войны. Ведь до того подавляющему большинству бойцов приходилось стрелять 
лишь на учениях. А многие вообще только несколько месяцев назад впервые стали у 
орудий.