за 775 убитых ими наших родственников, 

за 909 наших родных, угнанных на каторгу в Германию, 

за 478 сожженных домов и 303 разрушенных хозяйства". 

Такого рода счета мести велись повсюду. Некоторые из них публиковались в 
газетах, листовках, объявлялись на митингах, о них сообщалось в докладах, 
политинформациях и беседах. 

В июне 1944 года в войсках фронта прошло 1570 митингов, на которых выступило 
7520 бойцов, командиров и политработников, а также советских граждан, бежавших 
из фашистских концлагерей, и местных жителей, освобожденных нашими войсками. 

Митинг в 1-м батальоне 1077-го стрелкового полка открылся кратким выступлением 
заместителя командира по политической части старшего лейтенанта Бобкова. Затем 
слово попросил красноармеец Душевский, призванный в армию из района, недавно 
освобожденного от оккупации. 

- Мне всего двадцать два года, а я уже поседел, - горестно произнес боец. - Вот 
до чего довели меня гитлеровцы - изверги рода человеческого. Мой хороший 
товарищ, в прошлом учитель, пытался бежать из фашистской неволи, но был пойман 
и затравлен собаками. Чтобы устрашить нас, узников, эсэсовцы заставили учителя 
бегать вокруг лагеря, а злобные овчарки яростно рвали его. Я буду беспощадно 
мстить палачам за их чудовищные преступления. 

Гневом и негодованием, жгучей ненавистью к врагу были пронизаны и речи других 
ораторов. На митинге выступило девять бойцов, сержантов и офицеров. В 
заключение поднялся командир батальона капитан Моженко. Окинув взглядом суровые 
лица солдат, офицер сказал: 

- Мне часто говорят: почему ты, комбат, все время рвешься вперед, лезешь в 
самое пекло? У меня, товарищи, особый счет к фашистам. Эсэсовцы и полицаи, 
ворвавшись в мой родной дом, учинили обыск. Взбешенный неудачей, эсэсовский 
главарь выхватил из колыбели моего двухмесячного сына и с размаху ударил об 
стену головой... Я ненавижу детоубийц и буду уничтожать фашистскую погань при 
всякой возможности! К этому призываю и всех вас. 

Личный состав батальона почтил вставанием память советских людей, павших от рук 
нацистов. 

- Скорее бы в наступление! Мы отомстим врагу! - в один голос заявляли воины. 

И так было повсеместно. Начальник политотдела 3-й гвардейской армии 
генерал-майор Г. А. Бойко докладывал, что в 236-м стрелковом полку заместитель 
командира по политчасти майор Суховей собрал митинг на лесной поляне, где 
гитлеровские убийцы расстреливали ни в чем не повинных советских людей, а 
подчас зарывали их в землю живыми. 

Первым выступил командир минометного взвода старшина Прядко. 

- Вот здесь, на глухой лесной поляне, - дрогнувшим голосом произнес он, - 
погибли от рук гитлеровских убийц шестнадцать тысяч советских людей, среди них 
- моя жена, мои дети. Фашистские изверги не пощадили и моего 
восьмидесятилетнего отца. Его повесили за то, что он вступился за мою младшую 
сестру, на которую напал злодей-насильник. 

Слушая рассказ старшины о жуткой трагедии, воины гневно сжимали оружие, готовые 
в любую минуту ринуться на врага и покарать преступников, мучителей женщин, 
детей и стариков. Смахнув набежавшую слезу, Прядко воскликнул: 

- Перед братской могилой замученных людей клянусь беспощадно мстить 
человеконенавистникам. Смерть презренным гитлеровским палачам и убийцам! В бой 
на врага, в победный бой! 

Митинги оказали сильное политическое воздействие на воинов, вызвав новую волну 
жгучей ненависти к фашистским извергам и стремление как можно скорее ринуться в 
наступление. 

Летом 1944 года войска фронта вели боевые действия как раз в тех местах, где 
некогда русская армия осуществила знаменитый Брусиловский прорыв. В 
политической работе учитывалось и это обстоятельство. Воспитывая воинов в духе 
уважения к героическому прошлому нашей Родины, мы отметили годовщину 
Брусиловского прорыва. Большое впечатление на бойцов произвели беседы ветеранов 
- участников первой мировой войны. 

- Эти места хорошо знакомы мне, - рассказывал однополчанам старый солдат Фома 
Шершун. - Здесь в шестнадцатом году я воевал. Наш 187-й Аварский полк шел в 
атаку под барабаны и полковую музыку. Когда мы добрались до окопов и ударили в 
штыки, враг не выдержал и отступил. В тех боях я заслужил Георгиевский крест.