Ой, Днепре, Днепро, ты широк, могуч, 

Над тобой летят журавли. 

Ты увидел бой, Днепр, отец-река... 

Мы в атаку шли под горой. 

Кто погиб за Днепр, будет жить века, 

Коль сражался он как герой. 

Песня будила у воинов благородные патриотические чувства и звала в бой. 
Призывно звучали заключительные ее слова: 

Как весенний Днепр, всех врагов сметет Наша армия, наш народ. 

Когда песня смолкла, кто-то из солдат крикнул: "Даешь Днепр!" В ответ раздалось 
дружное "ура". И я убедился (в который раз!), сколь велико воздействие боевой 
песни на солдатские массы и как много делают для победы над врагом наши поэты и 
композиторы. За годы войны политорганы научились искусству подбирать песенный 
репертуар, отвечающий моменту и специфике боя, операции. Песня шагала вместе с 
Красной Армией по трудным фронтовым дорогам, воспитывая у солдат чувство 
гордости за нашу Родину, горячую любовь к ней и страстную ненависть к фашизму. 

Вечером 22 сентября войскам 40-й армии было зачитано обращение Военного совета 
Воронежского фронта. "Славные бойцы, сержанты и офицеры! - говорилось в нем. - 
Перед вами - родной Днепр. Вы слышите плеск его седых волн. Там, на западном 
берегу, - древний Киев - столица Украины. Вы пришли сюда, на берег Днепра, 
через жаркие бои, под грохот орудий, сквозь пороховой дым. Вы прошли с боями 
сотни километров. Тяжел, но славен ваш путь... 

Наступил решающий час борьбы. Сегодня мы должны преодолеть Днепр. Разве есть 
преграда для армии героев, армии освободителей, разве можно остановить полки, 
которые борются за Родину, за счастье и жизнь человечества!"{2} 

К тому времени у танкистов Рыбалко, действовавших с нами в одной и той же 
полосе, обозначился первый успех. В районе Григоровки уже форсировали Днепр 
мотострелки из 51-й гвардейской танковой бригады и захватили небольшой плацдарм.
 Радостная весть об успехе соседей быстро облетела Левобережье. 

Мне хорошо памятна холодная ночь 22 сентября, когда войска нашей армии начали 
героическую переправу южнее Киева. Как только сгустились сумерки, к реке 
двинулись из укрытий первые штурмовые группы и десантные отряды численностью от 
взвода до усиленного батальона, а порой даже и полка. 

Но и враг не дремал. Он усилил артиллерийский обстрел. В воздухе непрерывно 
гудели немецкие самолеты, сбрасывая фугасные и осветительные бомбы. Однако это 
не могло остановить наступательный порыв наших воинов. Вот один из многих 
примеров. 

Когда лодка с десантом, возглавляемым заместителем командира стрелкового 
батальона по политической части капитаном Михаилом Ивановичем Борисовым (957-й 
стрелковый полк 309-й Пирятинской стрелковой дивизии), была пробита осколками 
снарядов и начала тонуть, политработник не растерялся. 

- Спокойно! - крикнул он. - Добираться всем вплавь. За мной, на врага! 

Солдат, получивший ранение, безуспешно пытался преодолеть оставшиеся пятнадцать 
- двадцать метров. Капитан выручил раненого бойца из беды, помог ему добраться 
до берега, а сам устремился вперед. За ним последовали подчиненные. 

В результате был захвачен плацдарм южнее Ржищева. 

С первыми десантами переправлялись на противоположный берег и другие 
политические работники, которые так же, как Борисов, воодушевляли бойцов личной 
отвагой. Это яркий образец действенности агитации в бою, партийного влияния на 
солдатские массы. 

Мне памятен давний спор о том, можно ли организовывать политработу 
непосредственно в бою. Некоторые товарищи пытались доказать, будто в период 
боевых действий ничего сделать невозможно. Практика опровергла подобные 
суждения. В годы Великой Отечественной войны партийно-политическая работа 
велась непрерывно. Речь идет не о времени суток, а о различной обстановке. В 
любых условиях изыскивались эффективные формы и методы политического 
воздействия на личный состав подразделения, части. 

В боях за Днепр широкий размах получила пропаганда военной присяги. Так, перед 
посадкой на плоты воинов из 11-й мотострелковой бригады 10-го танкового корпуса