Агитация, являющаяся сильным и действенным оружием партии, играла огромную роль 
в подготовке войск к наступлению, к решающим сражениям и непосредственно в боях.
 Конечно, само слово физически не уничтожает врага. Но оно поднимает настроение 
людей, воодушевляет их на подвиги, активно содействуя достижению победы. Как 
говорил А. М. Горький, героическое дело требует героического слова. И наши 
командиры, политорганы, партийные и комсомольские организации широко 
использовали самые разнообразные формы политической агитации для мобилизации 
воинов на разгром фашизма. Во время Берлинской операции в войсках фронта 
работало более 100 тысяч агитаторов. 

Когда перед форсированием Тельтов-канала началась артиллерийская подготовка, 
коммунист офицер Носков дополнял уставные команды пламенными призывами: "За 
Родину - огонь!", "За партию - огонь!", "По фашизму - огонь!" 

По его примеру командир орудия Павленко выкрикивал: "По фашистскому логову - 
огонь!", "По нацистским кровавым палачам - огонь!", "По Гитлеру огонь!" 

Да, это был поистине исторический залп, от которого под ногами содрогнулась 
земля. Примерно 600 орудийных и минометных стволов было сосредоточено на один 
километр фронта прорыва{137}. Такой концентрации артиллерии я не встречал за 
всю войну. Участники Берлинской операции, ждавшие этого залпа без малого четыре 
года, с восторгом встретили начало артподготовки. 

Орудия различных калибров, вплоть до артиллерии особой мощности, почти час 
обрабатывали засевших за каналом гитлеровцев. Артиллерийская подготовка была 
подкреплена бомбовыми и штурмовыми ударами 200 самолетов 2-й воздушной армии 
генерала Красовского. Командующий и Военный совет фронта делали все возможное 
для того, чтобы у нас было как можно меньше потерь, чтобы наши солдаты, 
сержанты и офицеры в большинстве своем в добром здравии встретили желанный час 
близкой победы. 

Еще шла артподготовка, а разведчики привели первого пленного. Он нахлебался 
воды в канале и был так физически и морально потрясен после пережитой им 
артподготовки, что ничего вразумительного и путного сказать не мог. Пленный 
испуганно лепетал: 

- Гитлер - капут, Берлин - капут. 

Потом он заплакал и, размазывая грязным кулаком слезы, несколько раз уныло 
повторил: 

- Аллес - капут, аллес - капут... 

- По-другому запели фашистские вояки, - произнес Семен Иванович Мельников, - а 
в начале войны попавшие в плен фашисты нахально вопили: "Хайль Гитлер, Русслянд 
- капут!" Но потом уразумели, что Страну Советов победить нельзя. Теперь вот 
окончательно убедились, что гитлеровская военная машина разлетелась вдребезги. 

Пристально посмотрев на пленного, генерал Мельников с укоризной сказал ему: 

- Зачем вы повторяете нацистскую брехню "всему конец"? Красная Армия не 
собирается уничтожать немецкий народ. Но Гитлеру и фашизму действительно 
приходит полный капут. А все человечество, в том числе немецкий народ, вздохнет 
свободно, избавившись от кровожадного нацистского чудовища. 

Затем мы с генералом Мельниковым отправились на НП фронта. Маршала Советского 
Союза Конева я разыскал на крыше высокого здания, расположенного на берегу 
Тельтов-канала. Отсюда Иван Степанович наблюдал за ходом артиллерийской и 
авиационной подготовки. Вместе с ним на крыше находились командующий 3-й 
гвардейской танковой армией генерал П. С. Рыбалко, командующий 28-й армией 
генерал А. А. Лучинский, командир 10-го артиллерийского корпуса прорыва генерал 
Л. И. Кожухов, командир 6-го гвардейского бомбардировочного авиакорпуса генерал 
Д. Т. Никишин и другие военачальники. 

- А не многовато ли собралось генералов на этом скворешнике? - спросил я, 
здороваясь с Коневым. - Крыша - это не блиндаж в четыре наката. Такую 
заманчивую мишень противник может накрыть. 

Это был далеко не первый случай, когда мне приходилось предостерегать Ивана 
Степановича от возможных опасностей, тактично, а порой и настойчиво требовать, 
чтобы и он не забывал о соблюдении мер предосторожности. 

Иван Степанович в таких случаях сердился и говорил: 

- Ты, Константин Васильевич, вроде мной командовать собираешься? 

Я отвечал, что приказывать командующему не имею права, но вовремя предупредить 
его считаю своей служебной и партийной обязанностью.