Часть пятая. 

К рубежам победы 

На Берлин! 

В ночь на 16 апреля 1945 года Маршал Советского Союза И. С. Конев и я с 
небольшой оперативной группой штаба выехали на наблюдательный пункт фронта, 
оборудованный у реки Нейсе, на участке главного прорыва. 

Спустившись в блиндаж, построенный саперами, и окинув быстрым взглядом 
свежеотесанные бревенчатые стены, на которых сверкали янтарные капельки 
сосновой смолы, командующий фронтом с удовлетворением сказал: 

- Добротный теремок! 

Иван Степанович опробовал телефонную связь, поговорил по ВЧ с командармами, а 
свой разговор с командующим 2-й армией Войска Польского генералом Каролем 
Сверчевским завершил приглянувшимся ему польским словом "добже". Тем самым он 
выразил свое полное удовлетворение завершившейся подготовкой к наступлению. 

Мы с Коневым вышли из блиндажа. Пахло весенней прелью, с реки тянул слабый 
ветерок. На западном берегу то и дело вспыхивали разноцветные ракеты и сыпали 
яркие искры в мрачные воды Нейсе. За рекой стояла какая-то удивительная тишина, 
изредка нарушаемая автоматными очередями. Я закурил и, напряженно всматриваясь 
в темноту ночи, невольно подумал о том, что в условленный час хрупкую тишину 
нарушит артиллерийский гром, и наши войска двинутся в атаку. Но что ждет нас за 
рекой, как пройдет форсирование Нейсе, какие сюрпризы подготовил нам противник, 
- этого мы пока не знали. Хотя командующий и штаб фронта предприняли меры по 
оперативной маскировке, гитлеровцы, видимо, все же догадывались о наступлении 
советских войск и в свою очередь предусмотрели какие-то контрмеры. Но вряд ли 
противнику удастся сдержать могучий напор наших войск, вряд ли 
немецко-фашистское командование знает, где мы нанесем главный удар и каким 
будет это наступление. 

Часовой, охранявший командно-наблюдательный пункт, крикнул в темноту: 

- Стой! Кто идет? 

По голосу, назвавшему часовому пароль-пропуск, я без труда узнал командующего 
2-й воздушной армией генерала С. А. Красовского. Вместе с ним прибыл и его 
заместитель по политчасти генерал С. Н. Ромазанов. 

Красовский доложил маршалу о готовности армии к боевым действиям. Конев 
поздоровался с ним и его заместителем, затем показал рукой на усыпанное 
звездами небо и сказал: 

- У летчиков есть шанс отличиться. Погода что надо! 

- Да, погода летная, и метеосводка благоприятная, - сдержанно согласился 
Красовский. 

- Ты, Степан Акимович, на метеоролога надейся, но сам не плошай, шутливо 
проговорил Иван Степанович, перефразировав известную народную поговорку. - Умей 
самолично определять погоду, делать предварительный прогноз по облачкам и 
солнцу, по тому, как поднимается дым от костра, как летают ласточки и стрижи, а 
также по другим признакам и приметам. 

Показав на отчетливо видимый тонкий серп луны, Конев спросил, о каких признаках 
погоды свидетельствует небесное светило. Никто из нас сразу ответить не смог. 
Тогда Иван Степанович, многое повидавший на своем веку, хорошо знавший народные 
приметы, пояснил: 

- У молодого месяца крутые рога - к вёдру, то есть к хорошей и ясной погоде, 
пологие - к ненастью; тусклый месяц - к мокрети, а ясный - к сухой погоде. 

Я хорошо понимал, что Конев затеял такой разговор вовсе не для того, чтобы 
объяснить народные приметы. Ему хотелось поднять настроение находившихся на НП 
военачальников, томительно ожидавших начала наступления. Командующий фронтом, 
надо заметить, постоянно интересовался метеослужбой и метеосводками, 
краткосрочными и долгосрочными прогнозами погоды, всегда учитывал научные 
данные в боевой подготовке войск. Его радовал благоприятный прогноз на 16 
апреля 1945 года и на последующие дни. Это означало, что 1956 боевых самолетов 
2-й воздушной армии увеличат ударную огневую силу и боевую мощь войск фронта. 

- Почти две тысячи боевых самолетов, не считая транспортных, - с гордостью 
говорил мне заместитель командующего 2-й воздушной армией по политической части 
генерал С. Н. Ромазанов. - А ведь летом сорок второго года, когда была 
организована армия, в ней насчитывалось всего лишь триста семьдесят четыре