проболел полтора месяца и настолько исхудал и обессилел, что ему дали для 
поправки здоровья отпуск на два месяца.

Петров поехал в Трубчевск, отдохнул в родном доме, рассказал матери и сестрам о 
своих мытарствах. По возвращении в Астрахань он все же был уволен из армии по 
состоянию здоровья и опять вернулся домой.

Свершилась Октябрьская революция. Страна бурлила, все пришло в движение, не 
всегда прямолинейное. Людям, не имевшим установившихся политических взглядов, 
четкого представления о совершающихся событиях, трудно было определить, куда 
податься, к кому примкнуть. Все партии вроде бы ратовали за хорошую жизнь, за 
благополучие и процветание отечества. А кто прав, чей путь борьбы по-настоящему 
справедлив? Это понять в вихре событий было не так-то просто.

Одним из тех, кто решал для себя этот сложный вопрос, был Иван Петров. «Имея 
общее представление о политической жизни страны, многое не понимал и, в 
частности, в период Октябрьского переворота, вернее в период заключения мира с 
немцами, я был против мира, – писал позднее Иван Ефимович в автобиографии. – Но 
нигде никогда ни в какие организации, враждебные Советской власти, не вступал и 
никакого общения с таковыми не имел».

Когда в 1918 году в результате срыва переговоров в Брест-Литовске кайзеровские 
войска перешли в наступление и фронт стал приближаться к Трубчевску, Петрову 
было ясно только одно – надо защищать Родину. Он решил немедля вернуться в свой 
полк в Астрахань, где, по его предположению, должны были формироваться части 
для отпора врагу.

По дороге в Астрахань Петров встретил в Сызрани сослуживцев по полку. Теперь 
эти его товарищи служили в Красной Армии. Они рассказали ему о делах в тылу и 
на фронте, о тех изменениях, которые произошли в их личных убеждениях. Взвесив 
все, Петров тоже решил добровольно вступить в Красную Армию и вместе с друзьями 
отправился в Самару.

Именно здесь, в рядах Красной Армии, в общении с народом, поднявшимся на защиту 
Советов, в беседах с друзьями, лучше него разобравшимися в том, что происходит 
в мире, бывший прапорщик Петров вдруг обнаружил, что дело преобразования России,
 которое вершат большевики, настолько ему близко и настолько желанно, что 
является и его личным стремлением, он думал о таких преобразованиях, мечтал о 
них и просто раньше не мог так четко и ясно сформулировать свои мысли. Сделав 
это открытие, Петров в первый же месяц службы в Красной Армии вступает в партию 
большевиков. В мае того же 1918 года он уже как убежденный коммунист подавлял в 
Самаре восстание анархистов. Затем в составе 1-го самарского коммунистического 
отряда дрался с мятежниками белочехами под Сызранью, Самарой, Мелекесом, 
Симбирском.

Так прапорщик царской армии нашел свое настоящее призвание, став командиром 
Красной Армии.

После подавления чехословацкого мятежа в 1919 году Петров воевал с уральскими 
белоказаками. Белоказаков бил хорошо, а вот сам попал в плен к молодой казачке 
– Зое Павловне Ефтифеевой. Полюбил ее, женился. Тут целый роман можно было бы 
написать, потому что у молодой жены отец и два брата служили у белых. И, может 
быть, новый их родственник не раз сшибался с ними в сабельных атаках.

В 1920 году Петров воевал с белополяками на Западном фронте. А в мае 1922 года 
11-я кавалерийская дивизия, в которой он служил, была переброшена в Туркестан 
для борьбы с басмачеством. В 1924 году родился у Петровых сын Юрий, мой будущий 
школьный товарищ.

Каким был Петров в те годы, хорошо видно из письма его родственницы, которое я 
привожу полностью:



«Уважаемый Владимир Васильевич!

Я старшая племянница Ивана Ефимовича, дочь его сестры Анны… Низкий поклон Вашей 
семье за то, что похоронили нашу незабвенную тетю Аню, которая всем нам была 
второй матерью.

Дядю я помню начиная с гражданской войны – когда он, командир эскадрона, в 
составе Конной армии С. М. Буденного воевал с белополяками. Наша мама 
учительствовала и заведовала сельской школой в Белоруссии. С нами жила и 
бабушка Евдокия Онуфриевна (мать И. Е. Петрова. – В. К.), а в 1919 году 
приехала к нам жить и Зоя Павловна – тетя Зоя.

В этот период (в течение трех лет) дядя использовал малейшую возможность бывать 
у нас. В буденовке, в шинели до пят, шинель и гимнастерка с «разговорами», он 
казался нам былинным богатырем. В школе после революции стало восемь учителей, 
и все молодежь (в том числе и Зоя Павловна). По натуре он был очень общительный