армии фон Паулюса).

Справа немецкие войска считали себя в безопасности – там высился Главный 
Кавказский хребет.




Некоторые предварительные разъяснения и размышления


Поскольку Иван Ефимович Петров вступает в сферу боевых действий более крупных 
масштабов, мне кажется необходимым ввести читателя в курс некоторых 
стратегических обстоятельств, влиявших на операции, в которых участвовал Петров 
и вносил свою лепту в ход событий тех дней.

Планы германского верховного командования продуманы, решения приняты, приказ о 
проведении операции «Эдельвейс» написан, войска сосредоточены согласно 
намеченным замыслам.

Гитлер не только встал во главе сухопутных войск как главнокомандующий, но и 
прибыл в свою ставку в Виннице, поближе к театру военных действий, где должна 
решиться судьба не только войны, но и всех его грандиозных, как он считал, 
проектов покорения Востока и Запада! Фюрер уверен в успехе, планы его не только 
грандиозны, но и обеспечены необходимыми силами для их осуществления. Он 
покажет своим генералам и маршалам, как надо воевать! И не только им, а всему 
миру! Потому что весь мир будет знать – это он, фюрер, сам задумал и осуществил 
эту грандиознейшую в истории войн операцию и одержал решающую победу!

Тетива натянута, остается только пустить всесокрушающую стрелу! И даже не 
стрелу, а гарпун! И даже не гарпун, а таран, который никому не под силу 
остановить!

Но прежде чем рассказать, как ударил этот таран, посмотрим, что происходило на 
нашей стороне. Как наше командование понимало и оценивало обстановку? Как 
готовилось отражать этот мощный и решительный удар в сторону Кавказа?

Разумеется, Верховный Главнокомандующий И. В. Сталин не выпустил из виду бои на 
Дону и приближение гитлеровских войск к Северному Кавказу. Но он не придавал 
этому направлению того значения, какое оно приобретало в связи с планами 
Гитлера. Бои на Южном фронте, которые шли и могли развернуться – в перспективе 
– летом 1942 года, оценивались Сталиным (а его мнение в Ставке было решающим), 
как бои на всех других, неглавных направлениях. Направлением 
вероятного главного удара гитлеровской армии Сталин считал удар на Москву.

Тут, наверное, мне уже пора подкрепить сказанное надежными, неопровержимыми 
документами, а не ограничиваться только своими рассуждениями. Вот мнение 
маршала А. А. Гречко:



«Ставка при определении замысла врага на лето 1942 года считала, что основные 
события летом развернутся вокруг Москвы, что именно на этом направлении 
противник будет наносить главный удар».


Допустим, в те дни А. А. Гречко не знал общей обстановки, он не был еще 
маршалом, командовал армией, хотя следует заметить, что писал свои воспоминания 
А. А. Гречко уже будучи маршалом и министром обороны и конечно же располагал 
документами в полном объеме.

Но все же допустим… Тогда я приведу свидетельство человека, который почти 
ежедневно встречался со Сталиным.

Вот что пишет генерал С. М. Штеменко:



«Должен сказать, что советское стратегическое руководство во главе с И. В. 
Сталиным было убеждено, что рано или.поздно враг снова обрушит удар на Москву. 
Это убеждение Верховного Главнокомандующего основывалось не только на опасности,
 угрожавшей с ржевского выступа. Поступили данные из-за рубежа о том, что 
гитлеровское командование пока и не отказалось от своего замысла захватить нашу 
столицу. И. В. Сталин допускал различные варианты действий противника, но 
полагал, что во всех случаях целью операции вермахта и общим направлением его 
наступления будет Москва. Другие члены Ставки, Генеральный штаб и большинство 
командующих фронтами разделяли это мнение.

Исходя из этого, считалось, что судьба летней кампании 1942 года, от которой 
зависел последующий ход войны, будет решаться под Москвой. Следовательно,