А вообще Иван Ефимович принадлежал к людям, сразу располагающим к себе, 
внушающим не просто уважение, но и чувство симпатии, приязни».


Иван Ефимович и сам мог буквально с нескольких фраз понять, оценить человека, 
разглядеть одаренность или ограниченность собеседника, его честность или же 
скрытность, прочные знания в военном деле или же стремление «свою 
образованность показать».

Крылов, крепкий, коренастый, с крупными чертами типично русского лица, 
располагающий к себе простотой обращения и готовностью помочь, понравился 
Петрову с первой же беседы. Вдумчивый, широко эрудированный в военных вопросах, 
объективно оценивающий создавшуюся обстановку на данном участке фронта и в 
стране в целом, Крылов в этой беседе говорил и держался непринужденно. Однако 
непринужденность его проявлялась только в свободной манере суждения. Как 
профессиональный военный, он конечно же не позволял никакой фамильярности в 
разговоре с Петровым – не потому, что мало его знал, а просто потому, что 
подобное отношение даже к близко знакомым людям ему было несвойственно. Крылов 
был простым человеком в самом высоком значении этого слова, но не простачком.

Однажды вечером, когда в штабе было затишье, они поговорили подробнее обычного.

Иван Ефимович попросил рассказать, как начались боевые действия здесь, на юге, 
и в силу каких причин они тут сложились более или менее удачно.

Николай Иванович сказал следующее:

– Причиной, на мой взгляд, является то, что перед нападением фашистов мы успели 
здесь кое-что сделать. Особенно мне хочется подчеркнуть в этом отношении 
настойчивость начальника штаба Одесского военного округа генерал-майора 
Захарова. Матвей Васильевич оценивал обстановку правильнее, чем другие, поэтому 
в последние предвоенные дни делал все, чтобы встретить фашистов в полной боевой 
готовности. Он лично докладывал в Генеральный штаб о том, что в 
непосредственной близости от государственной границы появляются все новые и 
новые части. Шестого июня тысяча девятьсот сорок первого года Захаров говорил с 
начальником Генерального штаба и убедил его в том, что необходимо срочно 
перебросить Сорок восьмой стрелковый корпус, которым командовал Малиновский, 
поближе к границе. В двадцатых числах июня намечалась полевая поездка штаба 
округа со средствами связи. Опять-таки чувствуя, что обстановка уж очень 
накалилась, Захаров стал убеждать командующего округом генерала Черевиченко, 
чтобы он не отрывал штаб от войск и отменил эту поездку. Черевиченко, человек 
дисциплинированный, не хотел нарушать ранее утвержденный план наркома обороны и 
колебался. Генерал Захаров понимал: тут уже нельзя заботиться о добрых 
взаимоотношениях, и официально заявил командующему, что просит доложить наркому 
его соображения. Черевиченко доложил, и маршал Тимошенко ответил, что он 
согласен с мнением начальника штаба округа. Получив поддержку со стороны 
наркома обороны и поняв, что у него такая же настороженность, Захаров предложил 
командующему округом в порядке проверки плана мобилизационной готовности 
поднять армейское управление и развернуть его в Тирасполе. Теперь, после 
разговора с Тимошенко, командующий уже не возражал, а поддержал предложение 
Захарова. Буквально накануне нападения гитлеровцев армейское управление прибыло 
в Тирасполь, успело развернуться там и приготовиться к работе. Захаров взял на 
себя большую ответственность еще за одно дело. Вы ведь знаете, Иван Ефимович, 
как перед войной нас всех строго предупреждали: не поддаваться на провокации, 
не давать никаких поводов противнику думать, что мы готовимся к боевым 
действиям. И вот в этой обстановке Матвей Васильевич не побоялся и отдал 
распоряжение штабам и войскам подняться по боевой тревоге, выйти из населенных 
пунктов и занять районы, предусмотренные мобилизационным планом.

Во время первого массированного налета гитлеровской авиации казармы, в которых 
обычно располагались эти части, были полностью разгромлены, и будь в них наши 
дивизии, они понесли бы огромные потери. А дивизии оказались на границе! Они 
уверенно и организованно отразили нападение врага…

Для читателей, не осведомленных в делах военных, хочу сообщить – речь здесь 
идет о том самом Матвее Васильевиче Захарове, который в годы войны стал одним 
из крупных военачальников, а после войны, будучи Маршалом Советского Союза, 
возглавлял с 1960 по 1971 годы (с перерывом) мозг нашей армии – Генеральный 
штаб. Несомненно, это одна из высоких и почетных должностей, на которую 
назначается наиболее достойный, талантливый и образованный генерал или маршал. 
Но есть еще одна должность в Вооруженных Силах, о назначении на нее не пишут в 
газетах и вообще стремятся много не говорить об этой тонкой и деликатной службе,
 руководство которой доверяют военачальникам, обладающим не только сильным, 
смелым умом, но еще и таким качеством, которое стоит даже выше понятия «очень 
умный, находчивый, смелый». Я имею в виду разведывательное управление. Так вот, 
Матвей Васильевич Захаров некоторое время возглавлял эту сложную службу. Мне 
довелось не раз встречаться с Захаровым и быть свидетелем его мудрости. То 
неофициальное, «фольклорное» досье на офицеров и генералов, о котором я говорил 
выше, у Захарова, наверное, одно из самых доброжелательных: он пользовался у 
сослуживцев и во всей армии очень большим уважением.