отправлялся из Америки делать революцию. Теперь Шифф, Варбург и другие 
деньгодатели получали свои дивиденды.

Американские газеты не раз описывали (как и проф. Сат-тон) механизм “отмывания” 
награбленного золота: оно переплавлялось в Скандинавии и ввозилось в США с 
новыми клеймами. В частности, “директор шведского Монетного двора заявил, что в 
этом году (то есть с 1. 01 по 22. 04.1921) они переплавили 70 тонн золота 
стоимостью около 42 миллионов долларов США, и большая часть этого золота ушла в 
США. На переплавленное золото ставились клейма шведского Монетного двора. 
Количество “большевицкого” золота, находящегося в настоящее время в 
стокгольмских банках, оценивается в сумму более 120 миллионов долларов США”, — 
сообщил он.

Именно в 1921 году “Нью-Йорк Тайме” выносит на первую полосу заголовок “Золотой 
потоп в Пробирной палате” и сообщает: “В результате непрерывного потока золота 
со всех краев земли, сейфы правительственной Пробирной палаты оказались до 
отказа набиты золотом в брусках, полосах и монетах... в результате чего она 
была вынуждена приостановить прием и спасовать перед тем количеством, которое 
банкиры собирались вывалить перед ней для переплавки и сертификации”.

О том, как продавались ценности за границей, видно из записки в Политбюро 
наркома внешней торговли Л. Б. Красина:

“Сейчас это дело стоит ниже всякой критики. Обыкновенно этот товар попадает в 
руки товарищей из Коминтерна, что абсолютная бессмыслица, так как людям, 
являющимся в данную страну по большей части нелегально и для работы, с такого 
рода торговлей ничего общего не имеющей, поручается продажа товара, на котором 
при современных условиях свободно могут проваливаться даже легальные 
профессиональные торговцы.

В лучшем случае продажа ведется по-дилетантски через случайных знакомых и по 
ценам значительно ниже тех, которые могли бы быть выручены при более деловой 
постановке сбыта.

Для продажи более крупных партий, подбираемых сейчас Гохраном, эти архаические 
методы уже совершенно недопустимы и опасны”.

Таким образом, забота о голодающих, ради чего объявлялось изъятие церковных 
ценностей, отошла на десятый план.

Огромные суммы расходовались на возглавляемую Троцким 
агитационно-пропагандистскую работу (Луначарский) и на тайную и явную кампанию 
по расколу и разгрому Российской Православной Церкви.

Любопытна характеристика Троцкого той поры, которую дает в своей книге “Большой 
террор” Роберт Конквест — автор, очень недружественный к Советскому Союзу, 
компартии и особенно к Сталину:

“Троцкий, вместе с остальными членами Политбюро, препятствовал попыткам 
больного Ленина оказывать воздействие на текущие дела “с больничной койки”. В 
последующих интригах Троцкий проявил себя отнюдь не прямым и последовательным, 
а как раз изворотливым и малодушным. Видный заладный исследователь того периода,
 профессор Гарвардского университета Адам Улам, пишет, что изложение событий 
самим Троцким — это “жалкая полуправда с попытками игнорировать факты”.

“Троцкий никогда не упускал случая скрыть или извратить факты в интересах 
политики — продолжает Конквест. — Общая надежность его сочинений может быть 
оценена в свете выдвинутого Троцким обвинения, что Сталин, якобы, отравил 
Ленина. Этому нет ни малейших доказательств, да и бросил Троцкий это обвинение 
только в 1939 году, через много лет после смерти Ленина, и после своего 
изгнания из страны”, — уже сотрудничая с гитлеровцами, готовившими войну против 
СССР.

И далее у Конквеста сказано:

“Когда говорят о том, что Троцкий был привлекательной личностью, то имеют в 
виду, главным образом, его выступления на крупных митингах, его острые 
сочинения, его общественный вес. Но при всем том Троцкий отталкивал многих 
своим тщеславием, с одной стороны, и безответственностью, с другой и в том 
смысле, что он был склонен выдвигать “блестящие” замыслы и потом требовать их 
воплощения, невзирая ни на что, во что бы то ни стало.

Тщеславие Троцкого, в отличие от той же черты у Сталина, было более 
поверхностным. В Троцком было что-то театральное. В годы гражданской войны он 
показал себя очень жестоким, казнил людей больше, чем приписывают Сталину. Но 
даже в этом Троцкий выказывал черты позерства, этакого Великого Революционера, 
драматически и умело исполняющего жестокую волю Истории. Если бы Троцкий пришел 
к власти, то, несомненно, правил бы беспощадно, люди для него были материалом 
для достижения своих амбициозных, тщеславных целей”.