заботились “Они”. Троцкого знал весь мир, он был персоной номер один в 
зарубежной прессе. Его именовали не иначе как “Красный Наполеон”. Только 
Троцкому приписывались победы, одержанные в боях Егоровым, Фрунзе, Ворошиловым, 
Буденным и другими красными полководцами.

Но объективности ради надо сказать — Лев Давидович был абсолютно штатский 
человек. Как он сам признавался: “Писатели, журналисты, художники всегда 
представляли для меня мир более привлекательный, мир, доступный только 
избранным”. Если бы не революция, наверное, он прожил бы жизнь в этом 
притягательном мире и добился бы немалых успехов, благодаря своей несомненной 
одаренности.

Но... Что предшествовало этому “но”, я коротко изложил. А дальше сменил Лева 
штатский костюм на длиннополую шинель, зеркально начищенные сапоги, повесил на 
ремень “маузер” и стал повелевать армиями. Сел в комфортабельный бронепоезд, 
окружил себя многочисленной охраной из “мальчиков в кожанках”, “сынков часовых 
дел мастеров из Одессы”. О стратегии, тактике и прочих военных атрибутах он не 
имел ни малейшего представления.

О победах Троцкого на фронтах гражданской войны трубили во всех странах и на 
всех континентах все те же родственники по крови, у которых уже тогда была в 
руках вся пресса.

Архивные документы говорят об ином. Рассмотрим, очень коротко, главные военные 
кампании гражданской войны.

Летом 1919 года, когда Колчак двигался к Волге, Троцкий заявил, что Колчак не 
опасен и надо с Востока перебросить часть сил против Деникина. ЦК партии, Ленин 
не согласились с председателем РВС, его план отклонили и заявили, что это 
открывает Колчаку дорогу от Волги на Москву. Троцкий был отстранен от 
руководства боевыми операциями на Восточном фронте. Широко известно — не стану 
углубляться в подробности — о том, как Сталин выправлял положение под Царицыном.


Осенью 1919 года также был отвергнут план Троцкого о наступлении против 
Деникина ударом на Новороссийск, через нелояльные к Советской власти донские и 
кубанские казачьи территории.

И вновь ЦК направляет на Южный фронт своих людей — Егорова и Сталина, с новым 
планом, который принес победу. Троцкого ЦК отстранил уже от руководства 
операциями на Южном фронте.

В 1920 году начатая Троцким и его любимчиком Тухачевским операция на польском 
фронте провалилась, принеся огромные потери — людские, материальные и 
территориальные. Вместо того чтобы позаботиться о резервах, Троцкий больше 
митинговал, утверждая, что Красная Армия на своих штыках принесет революцию в 
Европу.

Объективность вышеизложенного подтверждает сам Троцкий:

“В современных исторических исследованиях можно на каждом шагу встретить 
утверждения: в Брест-Литовске Троцкий не выполнил инструкций Ленина, на Южном 
фронте Троцкий пошел против директивы Ленина, на Восточном фронте Троцкий 
действовал вразрез указаниям Ленина и пр. и пр. Прежде всего, надо отметить, 
что Ленин не мог давать мне личных директив. Отношения в партии были совсем не 
таковы. Мы оба были членами ЦК, который разрешал все разногласия. Если между 
мной и Лениным было то или иное разногласие, а такие разногласия бывали не раз, 
вопрос автоматически переходил в Политбюро, и оно выносило решение. 
Следовательно, с формальной стороны тут не шло никаким образом речи о нарушении 
мною директив Ленина. Никто не отважился сказать, что я нарушал постановления 
Политбюро или ЦК”.

Обратим внимание еще раз на “скромность” Льва Давидовича, но, главное, на то, 
что факты крупнейших неудач он не отрицает.

Одним из ближайших помощников Троцкого был полковник царской армии Вацетис. Он 
занимал при нем пост главнокомандующего. Советские чекисты установили, что 
Вацетис участвовал в интригах против командования Красной Армии, и был смещен с 
должности.

Но сколько “тонкой” иронии можно услышать в словах Троцкого, если продолжить 
приведенную выше цитату из его книги “Моя жизнь”: “Вацетис в минуты вдохновения 
издавал приказы, таким образом, словно не существовало ни Совнаркома, ни 
Центрального Исполнительного Комитета...”

Троцкий руководил фронтами, имел колоссальную власть и популярность. Фактически 
он стал вторым человеком после Ленина. Но даже такое высокое положение его не 
устраивало — не для того он приехал (заслан) в Россию, чтобы быть вторым. 
Оставался всего один шаг до положения главы государства. Но на этом пути стояли 
два человека, которые своим существованием не позволяли осуществить заветные