выполнившим 13 ракетных стрельб, несколько лет простоял в бухте, пока не потек 
разъеденный коррозией корпус. Спасибо Кравченко — велел поставить «Бору» в док 
и перевести ее в действующую бригаду ракетных кораблей. Взял нас под свой 
личный контроль. Даже задачу К-1 сам принимал. Такого никто не помнит, чтоб 
комфлота проверял организацию службы на каком-либо корабле! 
Конечно, «Бора» — корабль не «какой-либо»: по новизне и необычности технических 
разработок — прорыв в XXI век. Из десяти заложенных ракетных водолетов типа 
«Сивуч» лишь двум удалось сойти со стапелей и только одному — «Боре» — пройти 
весь цикл государственных испытаний… 
Вой прогреваемых турбин пронизывает весь корабль. Вибрирует палуба, дрожат 
переборки. Три кота-крысолова с расширенными от ужаса глазами нервно бьют 
хвостами. 
— Осторожнее! — предупреждает капитан 3 ранга Владимир Ермолаев. — Не берите на 
руки — вцепятся. Они на выходе дуреют.
Я обхожу котов-мореманов стороной. Зато корабельный пес Граф лежит как ни в чем 
не бывало на юте и караулит сходню.
Затея осмотреть «Бору» сверху донизу не увенчалась успехом. Несмотря на 
компактные размеры — 64 метра в длину, 17 — в ширину — на корабле 197 различных 
помещений, выгородок, отсеков, кают, рубок, кубриков. Успели только заглянуть с 
заместителем командира Ермолаевым в машинное отделение да в ПЭЖ — пост 
энергетики и живучести, где за многопанельным пультом — в обиходе «пианино» — 
восседал инженер-механик старший лейтенант С. Голубков. Ему мало восхищения 
гостя, слега ошалевшего от всего увиденного и услышанного на корабле XXI века, 
и он добивает его, то есть меня, замечанием профессионала: 
— По энерговооруженности на тонну водоизмещения «Бора» — самый мощный корабль в 
мире. У турков таких нет. Да и у американцев тоже. 
Еще остается немного времени, чтобы спуститься в грохочущую преисподнюю 
эскадренного ракетоносца.
— Может, не стоит, а? — морщится мой гид.
— Стоит.
По вертикальному трапу спускаемся в стальную прорубь энергоотсека. Воздух, 
спрессованный чудовищным грохотом, больно бьет в уши. Чашки шумофонов не 
спасают, и матросы прибегают к старому испытанному методу — вставляют в уши 
мини-лампочки от фонариков. Это им, машинной вахте, приходится расплачиваться 
за рекордную скорость здоровьем. 
Находиться здесь во время движения, среди бушующих в цилиндрах и трубопроводах 
энергий, давлений, напряжений — жутковато. Техника до конца не объезжена, не 
зря «Бору» между собой моряки зовут «корабль трехсот неожиданностей», в любой 
момент можно ожидать прорыва, взрыва, пожара. В каждом выходе — риск боевого 
похода. Для этих парней — турбинистов, мотористов, электриков — что мир, что 
война. Смерть от выброса раскаленного масла или ударом тока для них более 
вероятна, чем гибель от ударившей ракеты. Я бы всем им выдал удостоверения 
льготников, как «афганцам»… 
Поднимаемся в ходовую рубку. Командир в ожидании последней команды ходит из 
угла в угол, как рысь по клетке. Тоскует и рулевой в кресле перед самолетного 
вида штурвалом. Возьмут да и отменят выход, чего ради любимым детищем комфлота 
рисковать? 
— Добро на выход за боновые ворота!
Ну наконец-то!
Взвывают маршевые двигатели, и «Бора» ощутимо приподнимается из воды. В 
стеклянном полудужье лобовых иллюминаторов медленно поплыла холмистая панорама 
Севастополя, увенчанная мономашьей шапкой Князь-Владимирского собора. 
Даже на малом ходу берега по оба борта проплывают непривычно быстро. Но вот 
сети боновых ворот остались позади, и взмятое «Борой» море понеслось за кормой 
пенной лентой. 
Это не плавание — бешеный лет. Не килевая, не бортовая — вертикальная качка 
швыряет корабль вверх-вниз, выматывая душу, бия по ногам мелкой тряской, 
напоминающей удары тока в старом морском троллейбусе. Но — летим, а не идем! И 
в этом стремительном полуполете — военное счастье «Боры». На такой скорости она 
не успевает попасть в захват самонаводящихся ракет, ее не догонит торпеда, и 
даже взрыв потревоженной мины останется далеко за кормой. Зато восемь крылатых 
ракет, которые несет водолет, — оружие весьма внушительное. И от врага есть чем 
отбиться — на баке стоит 76-миллиметровая скорострельная противоракетная пушка, 
а пара 30-миллиметровых зенитных автоматов вкупе с ракетой ПВО «Оса-М» 
позволяют вести поединок с воздушным противником. 
— Одно плохо, — сетует командир, — не шибко грамотные после нынешней школы 
матросы не успевают за два года изучить нашу технику. Так что боеспособность 
корабля почти целиком лежит на плечах офицеров. 
Грех не назвать здесь имен старожила — с постройки — командира 
ракетно-артиллерийской боевой части капитана 3 ранга А. Исакова или командира 
батареи крылатых ракет старшего лейтенанта Р. Ибрагимова. Да и мичманы по 
энтузиазму под стать им: что старшина команды мотористов, дизельный бог В. 
Леонидов, что старшина команды управления старший мичман М.Шведов. 
«Боре», как кораблю 2 ранга, — положен отдельный офицерский камбуз. Но весь 
экипаж питается из одного котла. Не ахти как густ этот котел: сам искал ложкой 
мясо в супчике, заправленном гречкой да картошкой, а на закуску — салатик из 
капусты, а на второе — пюре с мясной крошкой да компот — штормовой — почти без 
сахара. Правда, на поход выдают шоколадку, просроченную, из немецкой гумпомощи. 

А корабль летит! Гребни волн уносятся, даже не успев поникнуть, будто кобры,