государства просто завалили их дешевым сырьем и золотом, покупая у англичан 
все: и потребительские товары, и машины, и корабли, и оружие, и даже брусчатку 
для мощения улиц. Все велось по уже хорошо знакомой нам формуле: если мы 
сегодня за импортный компьютер должны отдать тричетыре тонны нефти, то тогда 
латиносы за манчестерское сукно отдавали горы леса, золота, хлопка, мяса. 
Особенно богатели первые люди в Англии – еврейские банкиры клана Ротшильдов. Да 
и молодые США очень скоро присоединились к этому грабежу. Потом они даже 
вытеснят британцев из этой части света. Но в середине XIX века британцы и 
американцы работали сообща.
     К тому времени латиноамериканские режимы вовсю воровали, сменялись в 
переворотах, брали взятки и грабили собственные народы. Но только одна страна 
стояла особняком: гордый Парагвай – там стала развиваться индустриальная 
цивилизация, которая никак не служила Западу источником дешевого сырья и 
бросовой рабочей силы. А ведь Парагвай всегда был самой глухой, самой 
неразвитой провинцией Испанской империи, в людях которой было больше индейской 
крови, чем иберийской!
     Парагвайцы силой оружия отбили попытку тогда еще молодой Аргентины 
осчастливить себя демократией. Во главе их с 1810 года стоял Хосе Франсиа, 
образованный правовед. Именно он стал диктатором Парагвая, отбившим все попытки 
аргентинцев присоединить страну к себе. А дальше, читатель, мы процитируем 
статью, которую скачали с сайта газеты «Спецназ России». …Естественно, западным 
приватизаторам это не нравилось, и уже в марте 1820 года был раскрыт 
инспирированный зарубежными спецслужбами заговор, во главе которого стояли в 
основном помещики и высшие офицеры. Франсиа реагировал молниеносно. 
Руководителей заговора расстреляли. Распоряжением верховного диктатора были 
высланы из страны все граждане Испании и на два года полностью прерваны 
отношения с внешним миром. За это «мировое сообщество» заклеймило Франсиа как 
кровавого тирана, хотя на самом деле за годы его правления преследованиям 
властей подверглись всего около 1000 человек, из них 68 были расстреляны, а 
остальные отделались тюрьмой или высылкой.
     Чрезвычайное положение, введенное после раскрытия заговора, позволило 
практически покончить с терроризировавшими население преступными шайками. 
Резкое сокращение импорта компенсировалось расширением отечественного 
производства… Снижение налогов на производство стимулировало развитие 
государственной промышленности. В массовом порядке создавались школы. Парагвай 
стал единственной страной Южной Америки, где существовало всеобщее бесплатное 
начальное образование.
     Располагая неограниченной властью, глава государства ни разу не 
использовал ее в целях личного обогащения. Жалованье, установленное ему 
Конгрессом, он сначала урезал, а потом и вовсе от него отказался, предпочитая 
жить за счет сбережений, сделанных еще до прихода к власти. Неудивительно, что 
авторитет Франсиа, получившего в конце жизни от народа неофициальный титул – 
Верховный (El Supremo), был абсолютен. Когда же 13 октября 1840 года, 
простудившись во время верховой прогулки, 74летний диктатор скончался, по всей 
стране люди рыдали так же, как и 112 лет спустя плакала Россия, узнав о смерти 
другого Верховного, Иосифа Сталина.
     После смерти Франсиа во главе парагвайского государства стал другой 
известный адвокат, сын бедного сапожника, Карлос Лопес. Поскольку внешняя 
угроза к тому времени ослабла, новое правительство открыло границы, установило 
дипломатические отношения с большинством стран мира и стало бурно развивать 
международную торговлю…
     Быстро развивалась страна и при сменившем скончавшегося в 1862 году К. 
Лопеса его сыне, Франсиско. Его стараниями Парагвай превратился в самую 
передовую страну Латинской Америки. В ней были богатые, но не было нищих и 
почти отсутствовала преступность. Парагвай полностью обеспечивал себя тканями, 
бумагой, стройматериалами, оружием и боеприпасами. Действовала одна из первых в 
Южной Америке железных дорог, работала телеграфная связь, национальная валюта 
была устойчивой, как ни в одной другой латиноамериканской стране, а внешнего 
долга не было вообще.
     Существование южноамериканского государства, не позволяющего себя грабить, 
подрывало все мыслимые устои. Когда же президент соседнего Уругвая решил 
последовать этому примеру и ограничить произвол английских и американских 
корпораций, терпение «мирового сообщества» лопнуло.
     Действующий по указке Англии и США бразильский император Педро II 10 
августа 1864 года объявил войну Уругваю и захватил его столицу Монтевидео. Так 
как через этот порт осуществлялась вся внешняя торговля Парагвая, его захват 
враждебным государством автоматически приводил к экономическому удушению страны.

     Президент Лопес был вынужден начать военные действия против Бразилии. 
Овладев бразильскими пограничными крепостями, парагвайские войска двинулись в 
южном направлении, чтобы соединиться с остатками армии Уругвая. Успешно начатое 
наступление провалилось изза предательства командующего экспедиционным 
корпусом генерала Эстигаррибии. Изменник завел свой 8тысячный отряд в ловушку 
в городе Уругваяна, где тот был окружен и уничтожен 30тысячной бразильской 
армией…
     1 мая 1865 года Бразилия, Аргентина и оккупированный Уругвай заключили 
договор о союзе против Парагвая, и в марте 1866 года вторглись на его 
территорию. Исход войны казался заранее решенным. Страна была полностью 
отрезана от внешнего мира, ее население составляло 1,4 миллиона человек, в то 
время как одна Бразилия имела свыше 10 миллионов при неограниченной военной