"Когда генерал  Эйзенхауэр  приехал  в штаб НАТО в 1950 году,  фактически не
было сил,  которые могли бы противостоять продвижению Советов к Ла-Маншу.  В
1952 году, когда я прибыл в Европу, наша армия существовала лишь в зародыше.
На европейском континенте находились три  механизированные  разведывательные
части,  которые,  вместе взятые, не могли составить бронетанковой дивизии, а
также  1-я  дивизия.  Эти  силы  поддерживались   небольшими   контингентами
английских  и  французских  войск  и  совершенно  недостаточным  количеством
авиации и флота.  ...Через  три  года...  у  нас  уже  было  под  ружьем  15
действующих дивизий...  и, кроме того, значительные резервы... Когда к своим
обязанностям приступил генерал Грюнтер,  Североатлантический союз  имел  уже
около 17 дивизий,  в том числе 6 американских, 5 французских, 4 английских и
2  бельгийских.  Все  они,  кроме  английских  и  канадских  частей,   имели
первоклассное американское оружие,  в том числе и атомное. Теперь (1955 г. -
М.К) в 7-й американской армии,  входящей  в  состав  вооруженных  сил  НАТО,
имеется  несколько  батарей 280-мм атомных пушек (всего около 30 орудий),  а
также дивизионы реактивных неуправляемых снарядов "онест джон" и управляемых
ракет "капрал" (малой дальности - М.К.)..."

Этих сил,  признает  Риджуэй,  было  совершенно недостаточно для сдерживания
нашего наступления.  Ведь мы могли бросить в него 80-100 дивизий!  "Если  бы
красные  (русские  - М.К.) начали наступление по всему фронту от Норвегии до
Кавказа,  мы оказались бы в тяжелом положении.  Мы могли нанести им  большие
потери  обычными,  неатомными  средствами  борьбы,  но если учесть громадные
резервы русских,  им,  несомненно,  удалось бы в нескольких местах  прорвать
нашу оборону. А позади частей первой линии у нас очень мало резервов...

...Теперь о неблагоприятных для нас тенденциях. К ним прежде всего относится
качественный,  хотя и не количественный,  рост мощи Советов.  Вооружение  их
наземных  войск  модернизировано,  аэродромы  удлинены и улучшены,  а многие
авиачасти оснащены реактивными самолетами. ВВС НАТО были самым слабым звеном
в нашей обороне... Наша авиация пока не может должным образом выполнять свои
задачи...  Оперативные  резервы  сухопутных   войск   не   были   достаточно
подготовлены... из-за короткого срока службы в армии..."

"...Если не   считать   атомного   оружия,   доставляемого  по  воздуху,  мы
располагаем весьма ограниченным количеством  этих  новых  видов  вооружения.
Теперь,  когда я это пишу (январь 1956 года), у нас в Европе - и русским это
хорошо  известно  -  имеется  всего  пять  дивизионов  атомных  пушек...  Мы
располагаем  ограниченным  числом  ракет "онест джон" с атомным боезарядом и
семью дивизионами управляемых снарядов "капрал"...  С теми запасами атомного
оружия,  которыми  мы  располагаем  на 600- километровом фронте от Северного
моря до  Альп,  можно  создать  весьма  незначительную  плотность  поражения
атомным  оружием.  Да  и само по себе оно относится к уязвимым видам оружия.
Замаскировать его очень трудно,  и оно неизбежно  явится  объектом  наиболее
интенсивных  разведывательных усилий противника.  Противник будет стремиться
проникнуть на любую глубину и уничтожить атомную артиллерию.  А  уничтожение
одной  лишь  пушки  образует  такую  брешь  в наших позициях,  которую можно
заполнить только солдатами.." А вот их-то тогда у НАТО и не хватало.

Вот еще одно свидетельство  -  бывшего  гитлеровского  генерала  Меллентина,
который  воевал  в  Африке,  на русском фронте и во Франции.  В 1956 году он
писал:  "Танкисты Красной Армии закалились в горниле  войны,  их  мастерство
неизмеримо выросло.  Такое превращение должно было потребовать исключительно
высокой организации, необычайно искусного планирования и руководства...

Со времен Петра Великого  и  до  революции  1917  года  царские  армии  были
многочисленными,  громоздкими и неповоротливыми. Во время финской кампании и
в ходе операций 1941-1942 годов то же самое можно было сказать и  о  Красной
Армии.  С  развитием  бронетанковых  сил  русских  общая  картина  полностью
изменилась.  В настоящее время любой реальный  план  обороны  Европы  должен
исходить  из  того,  что  воздушные  и танковые армии Советского Союза могут
броситься на нас с такой быстротой и яростью,  перед которыми померкнут  все
операции блицкрига Второй мировой войны...

Мы должны  ожидать  глубоких  ударов,  наносимых с молниеносной быстротой...
Пока еще невозможно сказать, какое влияние на развитие таких операций окажет
применение атомного оружия,  но обширные просторы России и та тайна, которой
покрыты принимаемые ею меры,  делают Россию грозным противником  в  условиях
ведения атомной войны.

Никакие воздушные силы, какой бы мощью они ни обладали, не смогут остановить
массы русских войск..."

Вот чем объясняется тогдашнее миролюбие Североатлантической цивилизации. Это
мы могли их смести к чертовой матери в Атлантику.  Сила спасла нас от войны.
В отличие от ельцинской Россиянии с ее парализованной,  разваленной  армией,
которую могут бить полурегулярные шайки чечен, сталинская Империя обладала и
мощными  диверсионно-разведывательными  группами,  и  сильной  авиацией,   и
танками,   и   корпусом   командиров,   выученных  воевать  за  четыре  года