| |
Напротив амфитеатра возвышалась кафедра, чем-то похожая на амвон
проповедника. А над нею, где-то у самого полюса архитектурной сферы,
массивно нависал барельеф из темной бронзы: витязь с занесенным мечом,
оседлавший орла.
Под звуки музыки к амвону прошествовала высокая фигура Хранителя,
облаченного в темное длинное одеяние с капюшоном. Он шагал, слегка склонив
седую голову, - бывший офицер имперской противовоздушной обороны, ветеран
египетских боев. Заняв свое место, он обвел глазами зал, скользнул взглядом
по золотому шитью мундиров на самом верхнем ряду амфитеатра. И как только
стал замолкать торжественный хор, он воздел кверху правую руку. Свет в зале
померк, и во тьме заколыхались языки пламени от сотни факелов.
- Сегодня - день защитника нашего неба. Ваш день, лучшие воины Империи! -
нарушил наступившую тишину низкий голос Хранителя - Сегодня мы отдаем дань
памяти тем,
кто стал героем Великой войны с силами Зла. Много веков назад они ополчились
на нас, и целые столетия подряд пытались стереть нашу Державу с лица Земли.
Прошли века, враг сменил рыцарские доспехи на кабины реактивных машин, но
суть борьбы осталась прежней. Потому что мы - другие. Мы - продолжатели дела
Святой Руси и Великого Хорезма, наследники Тимурленга и Святослава,
Чингис-хана и Суворова, воинов Великой Отечественной. Там, где садится
Солнце, поклоняются золотому дьяволу. Мы же чтим традиции предков, их
подвиги и мужество. Нет и не может быть мира между нами, и ненависть их к
нам неиссякаема!
Вы и те, кто до вас держал небесное оружие, спасали нашу Родину, нашу
Империю от страшной беды. Так будьте же достойны подвигов наших героев! И
помните: они бессмертны. Они всегда будут рядом с нами...
Его голос был мерен и торжествен:
- Виктор Талалихин. Ты направил свои истребитель на ревущее в ночном небе
Москвы чудовище. Здесь ли ты?
- Здесь! - ответила сотня голосов, и пламя факелов качнулось. И тут же в
воздухе возник нарисованный лазерами лик молодого лейтенанта из сорок
первого года.
Хранитель называл имя за именем. Снова и снова зал отвечал "Здесь!", снова и
снова в полумраке возникала голограмма, и погибшие воины смотрели в лица
сотни факелоносцев.
- Капитан Георгий Елисеев, таранивший врага 28 ноября тысяча девятьсот
семьдесят третьего года?
- Здесь!
- Лейтенант Сергей Сумин...
Сергей, не отрываясь, смотрел в экран телевизора. Торжественная, полная
презрения к смерти церемония, пронизывала его душу каким-то таинственным,
волнующим холодом. Сердце билось торопливыми толчками.
Он очень любил такие праздники. На этот раз то был День защитника неба
Империи. Сегодня молодые солдаты принимали присягу, в кинотеатрах перед
фильмами шли выпуски хроники. В которой кадры времен Великой Отечественной
сменялись съемками ожесточенных боев в Корее, Вьетнаме, на Ближнем Востоке.
На струях огня из клубов пыли и дыма упруго взлетали ракеты, и похожие на
железных ястребов самолеты разлетались на рои горящих "комет". А завтра он и
сам собирается в кино - на премьеру ленты "Идите в землю египетскую" - о
наших ракетчиках в битве за Суэцкий канал.
Над Одессой опускался бархатный теплый вечер 1982 года. Громыхнули орудия, и
в небе распустились огни праздничного салюта. Что-то теснило грудь -
какая-то юношеская жажда подвига, какая-то томительная смесь любви и
неудержимого порыва.
Сергей включил настольную лампу, тронул модель космического корабля "Союз".
Потом, повинуясь жгучему желанию, схватил массивные наушники "Эхо", ткнул
пальцем в черную клавишу "Весны-211". Мигнули рубиновые огоньки индикаторов,
и мощный стереозвук ворвался в распаленный мозг.
"Taking around, the moments..." - напряженно и порывисто пел Роджер Уотерс.
Сергей в такие моменты любил включать "Пинк Флойд", ударяя по нервам
летящими аккордами гилморовского "фендера". Сергей и сам поражался странному
совмещению страстей внутри себя. Он любил читать книги по русской истории
под тяжелый рев бас-гитар. Картины русских ратников, посылающих стальные
тяжелые стрелы из арбалетов на Куликовом поле, рисовались ему под звуки
|
|
