и предстоящих 
наступательных
действий.
Для проведения задуманной операции против курского выступа германское
командование сосредоточило 50 лучших своих дивизий, в том числе 16 танковых и
моторизованных, 11 танковых батальонов и дивизионов штурмовых орудий, в которых
насчитывалось до 2700 танков и штурмовых орудий и свыше 2000 самолетов (почти 
69
процентов всех боевых самолетов, находившихся на Востоке). Были готовы к боевым
действиям свыше 900 тысяч человек.
Немецкое командование было уверено в успехе. Фашистская пропаганда принимала 
все
меры к тому, чтобы поднять боевой дух в войсках, обещая в предстоящих сражениях
безусловную победу...
В первой половине мая я вернулся в Ставку из войск Северо?Кавказского фронта. В 

это
время в Генеральном штабе в основном заканчивалось планирование летней кампании.


Ставка провела тщательную агентурную и воздушную разведку, которая достоверно
установила, что главные потоки войск и военных грузов противника идут в район 
Орла,
Кром, Брянска, Харькова, Краснограда, Полтавы. Это подтверждало наши апрельские
предположения. В Ставке и Генеральном штабе укреплялось мнение о возможном
переходе немецких войск в наступление в ближайшие же дни.
Верховный Главнокомандующий потребовал предупредить Центральный, Брянский,
Воронежский и Юго?Западный фронты о том, чтобы войска фронтов были в полной
готовности встретить наступление. По его указанию была отдана директива Ставки 
за №
30123, в которой предусматривались возможные активные действия противника. Для
срыва ожидаемого наступления готовилась авиационная и артиллерийская
контрподготовка.
Командование фронтов, получив предупреждение Ставки, приняло ряд дополнительных
мер по усилению системы огня в обороне, противотанковой обороны и инженерных
заграждений.
Вот одно из донесений командования Центрального фронта по этому вопросу:
“Ставка Верховного Главнокомандования
тов. Сталину И. В.
Во исполнение директивы Ставки Верховного Главнокомандования от 8 мая сего года 

№
30123 докладываю:
1. С получением директивы Ставки отдано распоряжение всем армиям и отдельным
корпусам ЦЕНТРФ о приведении войск в боевую готовность к утру 10 мая.
2. В течение 9 и 10 мая выполнено:
а) войска ориентированы о возможных наступательных действиях противника в
ближайший период;
б) части первых и вторых эшелонов и резерва приведены в полную боевую 
готовность.
Командование и штабы проверяют на местах готовность войск;
в) в полосах армий, особенно на орловском направлении, усилена войсковая 
разведка и
огневое воздействие на противника. В соединениях первого эшелона практически
проверяется надежность огневого взаимодействия. Части вторых эшелонов и 
резервов
проводят дополнительную рекогносцировку направлений вероятных действий и 
уточняют
вопросы взаимодействия с частями первого боевого эшелона. Пополняются запасы
боеприпасов на огневых позициях. Усилены заграждения, особенно на танкоопасных
направлениях. Производится минирование глубины оборонительных полос. Проверена
техническая связь — работает бесперебойно.
3. 16?я воздушная армия активизировала воздушную разведку и ведет тщательное
наблюдение за противником в районе Глазуновка—Орел—Кромы—Комарики.
Авиасоединения и части армии приведены в боевую готовность для отражения ударов
авиации противника и срыва возможных его наступательных действий.
4. Для срыва возможного наступления противника на Орловско?курском направлении
подготовлена контрподготовга, в которой участвует вся артиллерия 13?й армии и 
авиация
16?й воздушной армии.
Рокоссовский, Телегин, Малинин,
№ 00219”.
Примерно такие же донесения поступали и с других фронтов.
Несколько иначе смотрел на складывавшуюся ситуацию генерал армии Н. Ф. Ватутин. 

Не
отрицая оборонительных мероприятий, он предлагал Верховному нанести противнику
упреждающий удар по его белгородско?харьковской группировке. В этом его 
полностью
поддерживал член Военного совета Н. С. Хрущев.
Начальник Генштаба А. М. Василевский, А. И. Антонов и другие работники Генштаба 

не
разделяли это предложение Военного совета Воронежского фронта. Я полностью был
согласен с мнением Генерального штаба, о чем и доложил И. В. Сталину.
Верховный сам все еще колебался — встретить ли противника обороной наших войск 
или
н