ной обороне
было принято Ставкой в начале июня 1943 года. В то время фактически уже стало
известно о намерении противника нанести по Воронежскому и Центральному фронтам
мощный удар с привлечением для этого крупнейших танковых группировок и
использованием новых танков “тигр” и “пантера” и самоходных орудий “фердинанд”.
Главными действующими фронтами на первом этапе летней кампании Ставка считала
Воронежский, Центральный, Юго?Западный и Брянский. Здесь, по нашим расчетам,
должны были разыграться главные события. Мы хотели встретить ожидаемое
наступление немецких войск мощными средствами обороны, нанести им поражение, и 
в
первую очередь разбить танковые группировки противника, а затем, перейдя в
контрнаступление, окончательно его разгромить. Одновременно с планом
преднамеренной обороны и контрнаступления решено было разработать также и план
наступательных действий, не ожидая наступления противника, если оно будет
затягиваться на длительный срок.
Таким образом, оборона наших войск была, безусловно, не вынужденной, а сугубо
преднамеренной, и выбор момента для перехода в наступление Ставка поставила в
зависимость от обстановки. Имелось в виду не торопиться с ним, но и не 
затягивать его.
(Выделено мною. — Г. Ж.)
Тогда же был решен вопрос о районах сосредоточения основных резервов Ставки. Их
намечалось развернуть в районе Ливны— Старый Оскол—Короча, с тем чтобы
подготовить рубеж обороны на случай прорыва противника в районе Курской дуги.
Остальные резервы решено было расположить за правым флангом Брянского фронта в
районе Калуга—Тула—Ефремов. За стыком Воронежского и Юго?Западного фронтов, в
районе Лиски, должны были готовиться к действиям 5?я гвардейская танковая армия 

и
ряд других соединений резерва Ставки.
А. М. Василевскому и А. И. Антонову было приказано приступить к разработке всей
документации по принятому плану, с тем чтобы еще раз обсудить его в начале мая.
Мне же было поручено 18 апреля вылететь на Северо?Кавказский фронт в армии К. Н.


Леселидзе, А. А. Гречко, а также в корпус А. А. Лучинского.
Войска этого фронта вели напряженные сражения с целью ликвидации таманской
группировки противника, основным ядром которой была хорошо укомплектованная 
17?я
армия немецких войск.
Для советского командования ликвидация противника на Таманском полуострове 
имела
важное значение. Кроме разгрома крупной группировки противника — в этом районе
действовали 14—16 дивизий, примерно 180—200 тысяч человек, — в результате этой
операции мы освобождали Новороссийск. Здесь на небольшом плацдарме с первой
половины февраля сражался героический отряд воинов 18?й армии и моряков
Черноморского флота.
В 18?ю армию генерала К. Н. Леселидзе мы прибыли вместе с наркомом 
Военно?Морского
Флота Н. Г. Кузнецовым, командующим ВВС А. А. Новиковым и работником Генштаба
генералом С. М. Штеменко.
Ознакомившись с обстановкой, силами и средствами армии и моряков Черноморского
флота, все пришли к выводу о невозможности в то время проводить какие?либо 
крупные
мероприятия по расширению новороссийского плацдарма, который именовался тогда в
войсках Малой землей.
Действительно, это был плацдарм общей площадью всего лишь в 30 квадратных
километров. Всех нас тогда беспокоил один вопрос, выдержат ли советские воины
испытания, выпавшие на их долю, в неравной борьбе с врагом, который день и ночь
наносил воздушные удары и вел артиллерийский обстрел по защитникам этого
небольшого плацдарма.
Из того, что нам рассказал командарм К. Н. Леселидзе, было ясно: наши воины 
полны
решимости драться с врагом до полного его разгрома и сбросить себя в море не 
дадут.
Доложив И. В. Сталину свое мнение, мы с С.М. Штеменко выехали в 56?ю армию 
Северо?
Кавказского фронта, которой в то время командовал генерал А. А. Гречко.
В тот момент планировалось осуществить очередное наступление в районе станицы
Крымской,