Несмотря на все усилия, предпринятые партией для укрепления армии, 
чувствовалось,
что необходимы какие?то более радикальные меры, и чем скорее, тем лучше.
С июня 1922 по март 1923 года я работал в должности командира эскадрона 38?го
кавалерийского полка, а затем заместителем командира 40?го кавалерийского полка 

7?й
Самарской кавалерийской дивизии. Во главе этих полков стояли опытные командиры
Димитров и Косенко, и я у них многому научился. Командный состав, партийная
организация и политический аппарат полков составляли хороший и работоспособный
коллектив.
Благоустроенных казарм, домов начальствующего состава, столовых, клубов и 
других
объектов, необходимых для нормальной жизни военного человека, у большинства 
частей
Красной Армии тогда еще не было. Жили мы разбросанно, по деревням, квартировали 

в
крестьянских избах, пищу готовили в походных кухнях, конский состав размещался 
во
дворах. Все мы считали такие условия жизни нормальными, так как страна наша
переживала исключительные трудности.
В начальствующем составе армии люди были главным образом молодые и физически
крепкие, отличавшиеся большой энергией и настойчивостью. К тому же большинство 
из
нас были холостыми и никаких забот, кроме служебных, не знали. Отдавались мы 
работе
с упоением, посвящая ей по 15—16 часов в сутки. Все же и этого времени не 
хватало,
чтобы везде и во всем успеть.
Весной 1923 года телефонограммой из штаба дивизии меня вызвали к комдиву. 
Причины
не знал и, надо признаться, несколько волновался: уж не натворил ли чего?
Комдив Н. Д. Каширин принял меня очень хорошо, угостил чаем и долго 
расспрашивал о
боевой и тактической подготовке в нашем полку. А потом вдруг спросил:
— Как вы думаете, правильно у нас обучается конница для войны будущего и как вы 

сами
представляете себе войну будущего?
Вопрос мне показался сложным. Я покраснел и не смог сразу ответить. Комдив, 
видимо,
заметив мою растерянность, терпеливо ждал, пока я соберусь с духом.
— Необходимых знаний и навыков, чтобы по?современному обучать войска, у нас,
командиров, далеко не достаточно, — сказал я. — Учим подчиненных так, как учили 

нас в
старой армии. Чтобы полноценно готовить войска, нужно вооружить начальствующий
состав современным пониманием военного дела.
— Это верно, — согласился комдив, — и мы стараемся, чтобы наши командиры прошли
военно?политические курсы и академии. Но это длительный процесс, а учебных
заведений у нас пока маловато. Придется первое время учиться самим.
Он прошелся по кабинету и неожиданно объявил, что меня решено назначить
командиром 39?го Бузулукского кавалерийского полка.
— Я вас не очень хорошо знаю, но товарищи, с которыми разговаривал, рекомендуют 

вас
на эту должность. Если возражений нет, идите в штаб и получите предписание. 
Приказ о
назначении уже подписан.
Прощаясь с комдивом, я был очень взволнован. Новая должность была весьма 
почетной и
ответственной. Командование полком всегда считалось важнейшей ступенью в
овладении военным искусством.
Полк — это основная боевая часть, где для боя организуется взаимодействие всех
сухопутных родов войск, а иногда и не только сухопутных. Командиру полка нужно
хорошо знать свои подразделения, а также средства усиления, которые обычно
придаются полку в боевой обстановке. От него требуется умение выбрать главное
направление в бою и сосредоточить на нем основные усилия. Особенно это важно в
условиях явного превосходства в силах и средствах врага.
Командир части, который хорошо освоил систему управления полком и способен
обеспечить его постоянную боевую готовность, всегда будет передовым 
военачальником
на всех последующих ступенях командования как в мирное, так и в военное время.
В самом конце гражданской войны в армии насчитывалось более 200 курсов и школ,
готовивших кадры для всех родов войск. В 1920 году командные курсы уже 
выпустили 26
тысяч красных командиров. Постепенно создавалась широкая сеть курсов, школ,
академий, зарождалась единая система обучения и воспитания пролетарского
командного и политическо