врезались в левую ногу и 
левый
бок, и я был эвакуирован в лазарет, где еще раз, кроме того, переболел тифом. 
Из
лазарета вышел крайне ослабленным и получил месячный отпуск на восстановление
здоровья.
Я поехал в деревню к родителям. Народ в деревне находился в тяжелом положении, 
но
не унывал. Бедняцкая часть крестьянства, объединившись в конце 1918 года в 
комитеты
бедноты — комбеды, принимала активное участие в изъятии хлеба у кулаков. 
Крестьяне?
середняки, несмотря на трудности и тяжелую обстановку на фронтах, все больше и
больше склонялись на сторону советской власти, и лишь немногие из них 
относились
отрицательно к мероприятиям партии и правительства. Это были главным образом те,

 кто
по имущественному положению тяготел к кулакам.
Отпуск прошел быстро, и я явился в военкомат с просьбой направить меня в
действующую армию. Но физически был еще слаб, и меня послали в Тверь в запасный
батальон с последующим направлением на курсы красных командиров.
Первые рязанские кавалерийские курсы, куда я был командирован в январе 1920 
года,
находились в Старожилове Рязанской губернии, в бывшем поместье.
Курсы укомплектовывались главным образом кавалеристами, отличившимися в боях.
Мне было предложено занять должность курсанта?старшины 1?го эскадрона. Это дело
мне было хорошо знакомо еще по старой армии. Командир курсантского эскадрона В. 

Д.
Хламцев поручил мне также заниматься с курсантами владением холодным оружием
(пика, шашка_______), обучением штыковому бою, строевой и физической 
подготовкой.
В. Д. Хламцев, в прошлом офицер царской армии, был всегда подтянут и служил
примером для курсантов. Заведующий строевым обучением Г. С. Десницкий тоже был 
на
своем месте. Строевые командные кадры состояли главным образом из старых 
военных
специалистов — офицеров. Работали они добросовестно, но несколько формально — 
“от”
и “до”. Воспитательной работой занимались парторганизация и политаппарат курсов,


общеобразовательной подготовкой — военнообязанные педагоги. Политико?
экономические дисциплины вели наскоро подготовленные преподаватели, которые
зачастую сами “плавали” в этих вопросах не хуже нас, грешных.
Общеобразовательная подготовка основной массы курсантов была недостаточной. 
Ведь
набирали их из числа рабочих и крестьян, до революции малограмотных. Но, надо 
отдать
им должное, учились они старательно, сознавая, что срок обучения короткий, а 
научиться
надо многому, чтобы стать достойным красным командиром.
В середине июля курсантов спешно погрузили в эшелоны. Никто не знал, куда нас 
везут.
Видели только, что едем в сторону Москвы. В Москве курсы сосредоточили в
Лефортовских казармах, где уже были расквартированы тверские и московские 
курсанты.
Нам объявили, что курсы войдут во 2?ю Московскую бригаду курсантов, которая 
будет
состоять из двух пехотных полков и одного кавалерийского. Бригада будет 
направлена на
врангелевский фронт. Мы получили все необходимое боевое снаряжение и вооружение.


Экипировка и конская амуниция были новые, и внешне мы выглядели отлично.
В Москве у меня было много родственников, друзей и знакомых. Хотелось перед
отправкой на фронт повидать их, особенно ту, по которой страдало молодое сердце,

 но, к
сожалению, я так и не смог никого навестить. Командиры эскадрона, часто 
отлучавшиеся
по различным обстоятельствам, обычно оставляли меня, как старшину, за главного.
Пришлось ограничиться письмами к знакомым. Не знаю, то ли из?за этого или по 
другой
причине, между мной и Марией произошла размолвка. Вскоре я узнал, что она вышла
замуж, и с тех пор никогда ее больше не встречал.
В августе наш сводный курсантский полк (командир полка Г. П. Хормушко и 
комиссар В. А.
Крылов), находившийся в составе 2?й Московской брига