рипасах 
выступает В.
И.Ленин. Еще раньше по его предложению 81 тысяча рабочих важнейших военных
заводов переводится на красноармейский паек, рабочие оборонных заводов
освобождаются от призыва в армию. Благодаря величайшему революционному подъему
масс и огромной организаторской работе партии постепенно налаживается военное
производство.
Мобилизация сил и средств по всей стране дала возможность основательно 
подкрепить
истощенные армии Восточного фронта. Одних только коммунистов в армии фронта
пришло около 15 тысяч, притом преимущественно в качестве рядовых бойцов
действующей армии. Это была решающая политическая сила, сплачивающая войска и
зовущая на бой с врагом.
Изучая потом меры и планы Главного командования Красной Армии и командования
Восточного фронта, нетрудно было убедиться, что они недостаточно знали истинную
группировку войск белых, не сумели раскрыть замыслы противника и организовать
энергичное противодействие врагу.
Главное командование страны не заботилось своевременно о создании 
стратегических
резервов и размещении их в тех районах, откуда бы они могли быстрее прибыть для
ликвидации прорывов и контрнаступлений. Вместо этих гарантирующих от катастроф
мероприятий командование Восточного фронта занималось мелким “латанием 
заплаток”,
перебрасывая вдоль неустойчиво обороняющегося фронта незначительные части,
которые опрокидывались белыми. Видимо, в штабе и Военном совете Восточного 
фронта
была оперативная растерянность и отсутствовала надлежащая уверенность в
возможности разгрома Колчака восточнее Волги, не допустив его соединения с 
войсками
Деникина.
Слов нет, сейчас каждому легче критиковать действия командования Восточным
фронтом, так как в настоящее время известна до мелочей дислокация, качество и
количество войск той и другой стороны, а потому не трудно разобраться в 
положительных
и отрицательных действиях того или иного командования.
Положение на Восточном фронте изменилось с приездом туда М. В. Фрунзе, который
принял командование южной группой войск фронта. М. В. Фрунзе правильно 
определил,
что в той тяжелой обстановке надо было как можно скорее вырвать у белых
стратегическую инициативу, подорвать их моральное состояние и укрепить в наших
войсках веру в победу над белыми.
С присущей ему прозорливостью полководца большого масштаба М. В. Фрунзе понял, 
что
даже в результате успешных действий врага для белых создались некоторые
отрицательные моменты, и если их правильно использовать, то они станут началом 
конца
колчаковщины.
Он считал, что, сдерживая Колчака с фронта, нужно немедленно и решительно 
ударить
силами Туркестанской, 1?й и отчасти 4?й армий по растянувшемуся левому крылу 
фронта
Колчака, а в дальнейшем этот контрудар превратить в мощное контрнаступление 
всего
нашего Восточного фронта с целью освобождения Урала и Сибири.
М. В. Фрунзе учел слабость войск левого крыла фронта Колчака и то, что Колчак 
не сможет
быстро осуществить маневр своими главными силами, которые втянулись в сражения 
в
центре фронта на казанском, симбирском и самарском направлениях, стремясь выйти 

на
Волгу.
Предложения М. В. Фрунзе были одобрены В. И. Лениным. ЦК РКП(б) и Реввоенсовет
утвердили этот план.
М. В. Фрунзе не боялся никакой ответственности и никаких трудностей, когда речь 

шла о
судьбе Родины. Он в сжатые сроки сумел перегруппировать, доукомплектовать и
всесторонне подготовить вверенную ему южную группу войск. Это в то время 
нелегко
было сделать в условиях общей разрухи и почти полной бездеятельности железных
дорог.
Небезынтересно напомнить, что писал впоследствии М. В. Фрунзе об обстановке на
Восточном фронте:
“Войска Колчака уже надвигались вплотную к Волге: мы едва удерживали Оренбург,
окруженный с трех сторон; защищавшая его армия все время стремилась к отходу; к 

югу
от Самары уральские казаки прорвали фронт и двигались на север, угрожая Самаре 
и
железной дороге Самара — Оренбург. Почти всюду мы отходили, но я не могу 
сказать,
чтобы мы сознавали себя более слабой стороной, но так как инициатива находилась 

в
руках белых и так как ударами то в том, то в другом направлении сковывалась 
наша воля,
то мы чувствовали себя не особенно приятно. И требовалась не только 
колоссальная воля,
но и яркое убеждение в том, что только переход в наступление изменит положение,
чтобы действительно начать таковое. В тот момент пришлось считаться не только с
отступательным настроением частей, но и с давлением сверху, со стороны главного
командования, бывшего тогда в руках т. Вацетиса. Он стоял за продолжение 
отступления.
К счасть