противника, действующей на шауляйском направлении, с целью ее разгрома" (ЦАМО. 
Ф. 221. Оп. 3928сс. Д. 6. Л. 27.) Но в суровой реальности оказалось, что через 
ту точку, которая предполагалась как исходное место контрудара, город Рассеняй 
(Россиены), проходил путь наступления 6-й тд 41-го моторизованного армейского 
корпуса немцев. Фронт наступления ударной группировки немцев оказался шире, чем 

предполагало руководство Северо-Западного фронта.

Если рассуждения Владимира Богдановича о военной теории - это поток сознания 
домохозяйки, то от его рассказов о реальных событиях глаза на лоб лезут:

"Концентрация двух советских армий в Восточных Карпатах имела катастрофические 
последствия. Никто эти армии, конечно, с фронта не атаковал. Но удар 1-й 
германской танковой группы на Ровно ставил перед советским командованием 
дилемму: оставить две армии в Карпатах, и они погибнут там без подвоза 
боеприпасов и продовольствия, или их срочно отводить из этой мышеловки. Было 
принято второе решение. Две горные армии, не приспособленные для боя на 
равнинах, имея облегченное вооружение и множество ненужного на равнинах 
снаряжения, побежали с гор и тут попали под фланговый удар германского 
танкового 
клина. Легко разгромив бегущие с гор советские армии, 1-я танковая группа 
германских войск устремилась вперед, заходя в тыл 9-й (сверхударной) армии".

Стоп! Какой фланговый удар на Ровно? Удар на Ровно никак 6-й и 12-й армиям не 
угрожал. Направление граница - Ровно ведет к Киеву, а не во фланг "сверхударным 

горным армиям". 6-я и 12-я армии попали в Уманский "котел", будучи окруженными 
1-й танковой группой. Танковая группа Эвальда фон Клейста взломала оборону 
обычной, не "горной ударной" 6-й армии в Новоград-Волынском УРе, дошла до 
Бердичева и вышла на коммуникации этой и 12-й армий. При этом горные дивизии 
уже 
не составляли ядра этих двух армий. На 21 июля 1941 г. 6-я и 12-я армии 
состояли 
из 24 дивизий, 1 воздушно-десантной и двух противотанковых артиллерийских 
бригад. С запада фронт окружения 6-й и 12-й армий замыкали 1-я и 4-я 
горнострелковые дивизии немцев. То есть и с немецкой стороны были дивизии с 
"облегченным вооружением". Поражение 12-й и 6-й армий никак не связано с 
наличием или отсутствием в их составе горнострелковых дивизий. При выходе 1-й 
танковой группы на тыловые коммуникации 6-й и 12-й армий состав армий никакой 
роли не играл, к окружению одинаково чувствительны любые дивизии, что 
стрелковые, что горнострелковые, что моторизованные.

Рассказав нам про "горные" армии, Владимир Богданович начал заламывать руки и 
разрывать одежды по поводу судьбы 9-й "сверхударной" армии:

"Участь ее была печальной. После этого перед германскими войсками открылись 
пути 
к незащищенным базам советского флота, к Донбассу, Харькову, Запорожью, 
Днепропетровску - индустриальным районам колоссальной важности". ( "Ледокол", 
глава 17.)

Естественно, назвав 9-ю армию "сверхударной", способной сокрушить весь Вермахт 
одним щелчком, нужно было придумать что-нибудь страшное и ужасное, что могло 
помешать этой армии сыграть весомую роль в событиях 1941 г. Поскольку ничего 
ужасающего с 9-й А не произошло, В. Суворов напустил тумана про печальную 
участь. В реальности 9-я армия благополучно отошла сначала на Днестр, потом на 
Днепр и была окружена только в октябре 1941 года, когда в ее сторону 
повернулась 
1-я танковая группа после завершения окружения войск Юго-Западного фронта под 
Киевом. Если бы 9-я армия была "сверхударной", то ей бы ничего не стоило ударом 

на север деблокировать вышеупомянутые 6-ю и 12-ю армии в Уманском "котле". Но 
армия была растянутой на широком фронте завесой, которая постепенно отходила 
назад, заботясь только о целостности своего фронта.

Из сказок и легенд, рассказанных В. Суворовым, наиболее поэтично выглядит 
история "черного корпуса". Описание этой истории начинается так:

"Разговор шел в своем кругу, без посторонних, и потому довольно откровенно. 
Слушатели-офицеры и генералы штаба округа, которые данный вопрос знают не 
только 
по мемуарам отставных генералов, заспорили. В пылу спора бойкий полковник 
генералу Ремезову вопрос поставил прямо: "Отчего 63-й стрелковый корпус вашей 
20-й армии немцы в документах называют "черным корпусом"? Вразумительного 
ответа 
генерал Ремезов не дал". ( "Ледокол", глава 24.)

Читатель как бы вводится автором в круг "своих" и польщенный такой честью, он 
не 
замечает очевидных нестыковок фактов. Почему это Ремезов привязывает такое