заключен аналогичный договор с Чехословакией". Широко известные Киевские 
маневры 
1936 г. были своего рода демонстрацией новым союзникам советской военной мощи, 
делегация Франции была самой многочисленной. В эту же пору советские инженеры 
получили возможность ознакомиться с чехословацкими танками. Фактически этим 
союзом возрождалась система 1914 г., нажим на Германию с запада и востока в 
случае войны. Вот что пишет об этом соглашении Л.Д. Троцкий в "Преданной 
революции": "Вызванное победой германского национал-социализма сближение, а 
затем и прямое военное соглашение с Францией, главной охранительницей статус-
кво, дает Франции несравненно больше выгод, чем Советам. Обязанность военной 
помощи со стороны СССР имеет, согласно договору, безусловный характер; наоборот,
 
помощь со стороны Франции обусловлена предварительным согласием Англии и 
Италии... [...] Нельзя придавать серьезного значения утверждениям, будто помощь 

со стороны СССР мало действительна ввиду отсутствия у него общей границы с 
Германией. В случае нападения Германии на СССР необходимая общая граница будет, 

очевидно, найдена нападающей стороной. В случае нападения Германии на Австрию, 
Чехословакию, Францию Польша не сможет оставаться нейтральной ни одного дня: 
признав свои союзные обязательства по отношении к Франции, она неизбежно 
откроет 
дорогу для Красной Армии; наоборот, порвав союзный договор, она станет 
немедленно помощницей Германии; в этом последнем случае "общую границу" найдет 
без труда СССР. Сверх того морские и воздушные "границы" сыграют в будущей 
войне 
не меньшую роль, чем сухопутные". И как все эти мероприятия стыкуются с теорией 

"Ледокола Революции"? Зачем связывать себя договорами с Францией, 
Чехословакией? 
А если придется эти договоры выполнять и вступать в войну до того, как Гитлер 
"расчистит путь к мировому коммунизму"? И придется ДБ-3 бомбить Кельн в 1938 
году, закапывая "Ледокол Революции" в могилу. Так что дела советского 
правительства никак не свидетельствуют в пользу идеи "Ледокола Революции". Но 
даже если бы такая идея в умах советских руководителей существовала, то ее 
реализация представляется сомнительной. Просто в силу отсутствия у СССР 
действенных рычагов воздействия на европейскую политику. У И.В. Сталина 
попросту 
не было возможности влиять на события в Европе в нужном направлении. Ярче всего 

это проявилось в ходе событий 1938 г. вокруг Чехословакии, завершившихся 
Мюнхенским сговором. Например: "в условиях чехословацкого кризиса 1938 г., 
чреватого возникновением войны, в которой в силу своих союзнических 
обязательств 
в отношении Чехословакии и Франции должен был принять участие и СССР, советское 

руководство 26 июня 1938 г. приняло решение о формировании 6 армейских групп в 
Белорусском (БВО) и Киевском (КВО) военных округах". (Мельтюхов М. Упущенный 
шанс Сталина.) То есть И.В. Сталин был готов активно участвовать в умерщвлении 
"Ледокола Революции". Владимир Богданович все эти события не рассматривает, 
отделываясь широковещательными заявлениями:

"У меня много материалов из германских военных архивов, но и их я практически 
не 
использую. Мой главный источник - открытые советские публикации. Даже этого 
вполне достаточно для того, чтобы поставить советских коммунистов к стене 
позора 
и посадить их на скамью подсудимых рядом с германскими фашистами, а то и 
впереди. Мои главные свидетели: Маркс, Энгельс, Ленин, Троцкий, Сталин, все 
советские маршалы во время войны и многие ведущие генералы".

На мой непросвещенный взгляд, было бы странно искать информацию о событиях 30-х 

годов у покоившихся на тот момент в земле деятелей. Не менее странный источник 
информации о европейской политике советские маршалы и "ведущие генералы", 
получавшие информацию о происходившем в Лондоне и Мюнхене из передовиц 
советских 
газет. Позволю себе предоставить слово не "коммунистическим историкам", а 
американскому журналисту Уильяму Ширеру, работавшему в предвоенные годы в 
Европе 
корреспондентом "Чикаго трибюн", а в послевоенное время работавшему в немецких 
архивах. В. Суворов скромно умалчивает о Мюнхенском сговоре, У. Ширер считает 
его одним из поворотных пунктов на пути к войне. Он пишет:

"Была ли неизбежна англо-французская капитуляция в Мюнхене? Блефовал Адольф 
Гитлер или нет? Теперь мы знаем ответ на оба вопроса. Как это ни парадоксально, 

но в обоих случаях он отрицателен. Все генералы, близкие Гитлеру, которым 
удалось пережить войну, соглашаются с тем, что если бы не Мюнхенское соглашение,