Захаров приехал точно в назначенное время, обошел части, приветливо поговорил с 
воинами и остался доволен. 

Надо сказать, что дивизия была полнокровной, хорошо обученной. В полках имелось 
много участников боев под Ленинградом. Я всемерно добивался того, чтобы не 
только офицеры, но даже солдаты и сержанты после ранения возвращались в свои 
части, не разрешал без необходимости эвакуировать раненых дальше армейских 
госпиталей. За это мне иной раз попадало, но в дивизиях сохранялся костяк 
ветеранов, укреплялись боевые традиции. В 90-й дивизии тоже служило много 
ветеранов. Это с одобрением отметил командующий фронтом. 

После смотра командующий приказал собрать всех офицеров дивизии. 

С трудом поднявшись на толстый пень, генерал обратился к собравшимся с 
небольшой речью. И только тогда, слушая Захарова, я понял, что разговоры о его 
недостатках не так далеки от истины. Ни с того ни с сего он вдруг завел такой 
разговор: 

- Запомните, что вы прибыли не куда-нибудь, а на Второй Белорусский фронт. Я не 
позволю вам нарушать наши славные традиции, потребую точного выполнения всех 
моих приказаний... 

И скажу откровенно, я с удовлетворением встретил долетевшую к нам вскоре весть 
о том, что Захаров отзывается в распоряжение Ставки, а на его место назначен 
Маршал Советского Союза К. К. Рокоссовский, талантливый военачальник и 
обаятельный человек. 

Как только маршал Рокоссовский вступил в должность командующего фронтом, я 
немедленно поехал к нему с докладом о состоянии армии. 

- Будете проводить смотр войскам, товарищ маршал? - спросил я, окончив доклад. 

- Дивизии у вас хорошие? В боях участвовали? 

- Да, дивизии укомплектованы, все имеют боевой опыт. 

- Ну что ж, верю вам, смотреть пока не буду. Распорядитесь, чтобы сюда 
подъехали ваш начальник штаба и командующий артиллерией. Начнем готовить 
наступление с наревского плацдарма. 

На совещание к маршалу Рокоссовскому собрались все командующие и начальники 
штабов армий, входящих во 2-й Белорусский фронт. В намечаемой операции должны 
были участвовать четыре общевойсковые и одна танковая армии, а также танковые, 
механизированный и кавалерийский корпуса. Им предстояло нанести главный удар с 
плацдарма на правом берегу реки Нарева в направлении на Млаву, а затем 
повернуть основные силы ударной группировки на северо-запад, на Мариенбург, и 
отсечь немецко-фашистские войска, находившиеся в Восточной Пруссии. Двум 
общевойсковым армиям и танковому корпусу предстояло нанести вспомогательный 
удар на Быдгощь (Бромберг) с целью расширить фронт прорыва, обеспечить 
заходящий фланг главной ударной группировки и не допустить отхода врага за 
Вислу. 

Учитывая тяжелое положение наших тогдашних союзников американо-английских войск 
в Арденнах и просьбу тогдашнего премьер-министра Англии У. Черчилля, Ставка 
сократила сроки подготовки операции. Мы вынуждены были начинать ее, невзирая на 
неблагоприятный прогноз погоды. 

С 1 января 1945 года началась перегруппировка войск армии. Погода стояла хотя и 
не слишком холодная, но очень ветреная. Часто шел обильный снег. Передвигались 
исключительно ночью, самым строжайшим образом соблюдая маскировку. Во избежание 
каких-либо случайностей всем шоферам было приказано вынуть лампочки из фар 
автомашин. 

В полной темноте по узким занесенным снегом дорогам шла пехота, двигались 
автомашины, артиллерия, обозы. Прямо по целине тяжело ползли танки. 

Для поддержания порядка на маршрутах штаб армии организовал усиленную 
комендантскую службу и службу регулирования. Комендантами маршрутов были 
назначены мои заместители. Кроме того, мы выделили 11 комендантов участков и 40 
офицерских постов регулирования. 

Все, от генерала до рядового, понимали, что нам предстоит действовать на 
главном направлении и наш успех или неудача могут оказать влияние на всю 
фронтовую операцию. Вот это и помогло скрытно за восемь суток перевести войска 
из районов сосредоточения на исходное положение. 

Мне вспоминается незначительный на первый взгляд эпизод, который тем не менее 
убедительно показывает высокую сознательность личного состава армии. Как-то в 
дни перегруппировки я сопровождал маршала Рокоссовского, ехавшего ночью на 
плацдарм. Дорога была скверной, и командующий разрешил шоферу на несколько