птичий гомон по утрам... 

Но размышлять на эту тему некогда. Послышалась команда По машинам!. Мгновенно 
сажусь за рычаги своего Т-26. На подходе к высоте Песчаная танковая рота 
развернулась в боевой порядок и открыла огонь по укреплениям врага. Под защитой 
нашей брони стрелковая рота пошла на сближение с врагом. 

Японцы открыли ответный огонь. Трудно нашим бойцам продвигаться по песчаному 
склону высоты под огнем врага. Но отважные и выносливые уральцы преодолели этот 
барьер и сблизились с противником. В ход пошла карманная артиллерия - гранаты. 
Накал боя нарастал с каждой минутой. В японской обороне скоро заговорили все 
огневые точки, чего и добивались наши разведчики. 

И вот сигнал отхода - зеленая, красная, зеленая ракеты. Под прикрытием 
танкового огня наши бойцы отошли на исходные позиции. К 10 часам и мы были на 
своем прежнем месте. Командир танковой роты доложил командиру батальона о том, 
что задача выполнена, но один танк не вернулся. 

Немедленно направить танковый взвод на розыски машины и спасение экипажа, - 
скомандовал комбат. 

- Есть, - ответил командир роты и повернулся ко мне... 

- Старшина Торшилов, с тремя танками отправляйтесь на поиск подбитой машины, 
возьмите ее на буксир и спасите экипаж, - приказал он. 

- Есть, спасти экипаж и вытащить танк, - ответил я, затем подозвал 
механиков-водителей и сказал, что я буду прикрывать их пулеметным огнем, а они 
должны подойти к оставшейся машине и отбуксировать ее, если она потеряла ход. 

Испив из котелка холодной воды, мы устремились к сопке. Местность неровная, 
через смотровую щель трудно наблюдать. Но мы рады, что кустарник в какой-то 
степени помогает маскировке наших танков. Вот и подножие сопки. И вдруг я 
увидел наш застрявший танк. Он стоял недвижим, словно в специально отрытом 
глубоком песчаном окопе. 

Развертываю свой танк в сторону японских окопов и берусь за рукоятки пулемета. 
Тем временем экипажи двух подошедших машин закрепили трос к крюку застрявшего 
Т-26, срыли крутой край рва и завели моторы. В этот момент японцы, услышав шум 
и обнаружив нас, открыли минометный огонь. 

Пять минут длился непрерывный минометный обстрел не менее чем из трех батарей. 
Сплошной дым и грохот поднялись вокруг. Осколки барабанили по броне. Но вот 
обстрел на минуту затих. Я быстро открыл люк, выскочил из танка и подбежал к 
подбитой машине. Оказалось, что только один из шести танкистов остался невредим.
 Двое тяжело ранены, а трое не могли передвигаться самостоятельно. 

Пока оказывал помощь раненым, не заметил, как до взвода японцев пошло в атаку. 
Быстрее под броню танка - и я бросился к своей машине. Но японцы открыли по мне 
огонь, над головой засвистели пули. Залег за бугор возле танка. Японцы подошли 
уже близко, на расстояние броска гранаты. Они не видели, куда я скрылся, 
оглядывались, а я тем временем подготовил две гранаты и одну за другой бросил в 
притаившуюся группу врагов. 

Взрывы гранат вызвали у японцев замешательство. Воспользовавшись им, быстро 
вскочил в свой танк, захлопнул люк. Яростно заработал мой друг и спаситель - 
пулемет. 

Мои гранаты и пулеметный огонь уложили немало врагов. Но было совершенно 
очевидным, что японцы не оставят меня в покое, уж очень заманчивой была для них 
добыча - танк. Так оно и оказалось. Японцы стали снова продвигаться к моему 
танку. Впереди шел офицер. Заметил, что левое плечо у него залито кровью. Он 
дико кричал, взмахивал правой рукой в сторону моего танка, был страшен в своих 
черных роговых очках. Он силился поднять солдат в атаку на танки. Взяло меня 
тут такое зло, что словами не передать. Короткая очередь из пулемета - и офицер 
свалился на песок. 

С криками банзай японцы все же бросились к танкам. Но мой пулемет снова положил 
их на песок. Живые смешались с мертвыми. Сколько их? Мертвых я не считал, 
смотрел за живыми. Вдруг увидел, что на выручку к ним приближается еще одна 
группа. Немедленно - огонь по ним. Залегли, но ползут, упорно ползут к танкам. 

Пошел уже второй час неравного боя. В танке стало невыносимо жарко, 
обмундирование прилипло к телу, хотелось пить. Вода во фляге, наверное, 
нагрелась, да и не могу оторвать рук от пулемета. А язык, как сухой обрубок, 
еле ворочается во рту. 

А японцы наседают. Снова большая группа во главе с офицером бросилась к танкам. 
Банзай! Борсевико (большевик)! - кричат они, подбадривая сами себя. Ну что и, 
мало вам? Так получайте. И я нажал на гашетку пулемета. Бью длинными очередями.