заставили противника замолчать. 

...На поле боя было тихо, шла лишь незначительная перестрелка. Вдруг 
послышалось воющее жужжание японских истребителей. Они летели прямо над нашими 
головами и обстреливали нас из пулеметов. Но мы так укрылись, что ни одна 
вражеская пуля не причинила нам вреда. 

Потом из щели вылез командир роты. Он приказал наступать на гору Баин-Цаган, на 
японцев, зарывшихся в песок. 

Местность была ровная. Солнце стояло еще высоко, и огонь противника мешал 
нашему продвижению. Больше километра пришлось проползти на коленях и на животе. 
Но вот солнце стало уходить за сопки. Скоро на западе осталась только широкая 
красная полоса. Потом она постепенно слилась с потемневшим небом. Наступила 
ночь, темная монгольская ночь. Теперь японский огонь стал прицельным. Мы 
продвинулись еще вперед и оказались на передней линии. Стало еще темнее. Только 
посылаемые пулеметами трассирующие пули - красные со стороны противника и 
светлые с нашей стороны - со свистом летели в черноту ночи. Противник несколько 
раз бросался в контратаки, но все они оказались безрезультатными. Примерно 
около двух часов ночи мы подобрались к японцам метров на двадцать. 

Я находился справа от командира батальона старшего лейтенанта Кожухова 
бесстрашного командира, впоследствии героически погибшего. На долгие годы мы 
сохраним память об этом храбром человеке. Большой и сильный, он поднялся во 
весь свой рост и крикнул: За Родину! 

У пулеметов остались одни лишь наводчики. Все остальные с криком ура бросились 
в атаку за своим командиром. Вокруг нас взрывались гранаты. 

Наши пулеметы прекратили огонь. Мы пробежали двадцать метров в одно мгновение. 
Но вот кончились патроны. И тут, как назло, налетел офицер, размахивая длинным 
клинком. Защищаться мне нечем. Мгновенно в голову пришла мысль: ведь лопатой 
тоже можно бить врага. Быстро вытащил лопату и подставил под клинок. Не успел 
офицер нанести мне удар, как сбоку один из наших бойцов вонзил в него штык. 
Офицер с криком упал на землю. Я схватил его винтовку, и вместе с этим 
красноармейцем мы закололи еще двух японцев. Я до сих пор жалею, что в темноте 
и горячке боя так и не узнал фамилии товарища, спасшего мне жизнь. 

Вокруг слышались стоны раненых японцев. Атака кончилась. 

Небо на востоке побелело. Начинался новый день. Когда стало совсем светло, мы 
увидели результат своей ночной работы. Гора Баин-Цаган была завалена трупами 
японцев. Вдоль реки стояли брошенные японцами машины. Так кончилось сражение, 
названное Баин-Цаганским побоищем. 

Я довольно подробно останавливаюсь на рассказе Григория Доли потому, что он 
дополняет общую картину боев тех дней, о которых я пишу. 

В годы Великой Отечественной войны мне довелось встретиться с Григорием Долей. 
Он был уже майором, командовал батальоном, и, как мне рассказали, командовал 
хорошо... 

Во второй половине июля все явственнее становилось, что урок, преподанный 
японцами на горе Баин-Цаган, не пошел им впрок, хотя и обошелся дорого. Враг 
готовился к новому, более крупному наступлению. 

Войска группы, и в частности наш 24-й мотострелковый полк, тоже готовились как 
следует встретить врага и проучить его более основательно. Теперь и сил у нас 
было побольше, и опыта прибавилось. 

Со дня на день мы ждали удара противника. Ждали и деятельно готовились к его 
встрече. И как всегда, большую работу вела армейская печать. Она 
пропагандировала опыт бывалых воинов и лучших подразделений, учила солдат и 

командиров тактике оборонительного и наступательного боя, умению владеть штыком 
и гранатой, искусно окапываться и маскироваться. Словом, армейская печать 
явилась хорошим боевым помощником командиров и политработников в мобилизации 
личного состава на отличное выполнение боевых задач. 

23 июля 1939 года армейская газета Героическая красноармейская опубликовала 
обращение командиров, политработников и бойцов 24-го мотострелкового полка ко 
всем воинам. Привожу его текст полностью, поскольку, на мой взгляд, он 
представляет интерес для читателей, показывает высокий моральный настрой бойцов 
и командиров полка, их преданность Родине и ненависть к врагам. 

Клятва Федюнинцев 

Ко всем красноармейцам, командирам и политработникам района боевых действий 

Обращение командиров, политработников и бойцов части тов. Федюнинского