4.7. Погода хорошая. С утра не прекращается артиллерийский обстрел из тяжелых 
орудий. Один раз мы были обстреляны самолетами противника. Автомашины, 
находившиеся сзади нас, загорелись. 

На ужин мы сварили последние запасы пищи. Со вчерашнего дня мы не кушали риса, 
но вечером тоже не ели, так как во рту все пересохло. 

В 7.30 мы расположились в 400 метрах за штабом дивизии, около позиции зенитной 
артиллерии, однако, опасаясь бомбардировок в этом пункте, мы передвинулись еще 
на 300 метров. Идет дождь. Холодно, а у нас шинелей и другой теплой одежды нет. 


Гул артиллерии противника не прекращается. Мы мокнем под дождем, потеряв связь 
с нашими частями. Не знаем направления, куда нам двигаться. 

6.7. Погода переменная. Батарея Хаяси, не успев сжечь свои трупы, снова 
отступила. Наше отделение осталось для прикрытия штаба дивизии и присмотра за 
трупами. Редеют наши ряды. 

Сегодня два-три раза прилетали самолеты противника. Их обстреляла наша зенитная 
артиллерия, но не сбила ни одного самолета. Когда стемнело, мы снова приступили 
к сбору трупов... 

Далее запись обрывается. 

Так унтер-офицер рассказал о боях на горе Баин-Цаган. Не сладко пришлось там 
самураям... А что запись обрывается - это понятно. Оборвала ее советская пуля 
или штык. 

Хлебнул лиха и фельдфебель из 64-го пехотного полка 

23-й японской дивизии. В найденном нами его дневнике было записано: 

20.8. Рано утром бомбардировщики противника начали бомбить наши позиции. Затем 
последовала танковая атака, все спрятались в блиндажи... 

21.8. Множество самолетов советско-монгольской авиации ежедневно бомбят наши 
позиции. Артиллерия также беспокоит нас все время. После бомбежки и 
артиллерийского огня бросается в атаку пехота противника. Ночью авиация 
противника бомбила наши тылы и подходившее подкрепление. В этот же день был 
убит фельдфебель. Число убитых все больше и больше увеличивается. 

22.8. Бомбардировщики противника в шесть часов утра начали бомбежку. Артиллерия 
открыла ураганный огонь по нашим позициям. С девяти часов самолеты противника 
повторили бомбардировку наших позиций. В 9.30 пехота противника начала атаку, 
пулеметы противника открыли сильный огонь. Мы были в большой опасности и 
страшно напугались, настроение заметно ухудшилось. Когда всех убили, меня 
назначили командиром роты. Это меня страшно волновало, и я всю ночь не спал. 

23.8. С 8.30 усилился артиллерийский огонь тяжелых орудий. Наша авиация и 
артиллерия нас не поддерживали. Артиллерийская стрельба была очень жестокая. В 
двенадцать часов пехота противника бросилась в атаку, во время которой осколком 
снаряда был убит солдат 1-го разряда Мурада. Ночью бомбежка продолжалась. 

24.8. С трех часов утра началась бомбежка авиации. Несмотря на сильную бомбежку,
 сильный огонь артиллерии, остатки нашей роты настолько были измучены и устали, 
что начали дремать. 

25.8. Было убито шесть наших солдат, а остальные разбежались. Было очень трудно 
собрать эти остатки. День был относительно спокойным. 

26.8. Тридцать танков советско-монгольских войск и один батальон пехоты 
оказались на нашем правом фланге и начали окружение. Наша рота, получив 
некоторое подкрепление из вблизи находившейся части, начала контратаку, по не 
выдержала атаки пехоты противника. В это время приблизились три танка. В тылу 
на расстоянии 700 метров также появились танки и пехота противника. Фельдфебель 
Кимура в этом бою был убит. Через некоторое время был убит солдат первого года 
службы Такахаси; раненых было четыре человека. Часть, не имея никакой поддержки 
со стороны нашей авиации и артиллерии, была на грани уничтожения. 

Императорские войска стали пушечным мясом, мы не могли устоять перед огромной 
техникой и силой советско-монгольских войск. Полк Ямагата был окружен, его 
тактика оказалась ошибочной. Связь с тылами была прервана. Ночью стало немного 
тише. 

27.8. Стало рассветать. С утра настроение немного улучшилось. Наша артиллерия 
начала стрелять, но вскоре пехота противника повела ожесточенную атаку. Сегодня 
бой был ужасный. Не вижу выхода...