что бы то ни стало прихлопнуть какую-нибудь крупную часть, захватить побольше 
пленных и показать конникам, с кем имеют они дело. Вот тогда посмотришь, как 
зло будут рубить наши казаки. 

Они стояли на опушке леса. Мимо проходили кавалерийские эскадроны. Командиры, 
взбадривая коней и приветствуя генерала, с лихим шиком бросали руки к кубанкам. 
Прошла батарея Ченцова. Комбат на низкорослой серенькой лошадке ехал рядом с 
Ковалевым. 

- Привет батарейцам! - крикнул Доватор и помахал Ковалеву, подзывая его к себе. 


- Я вас слушаю, товарищ генерал, - подъезжая к комкору, проговорил Ковалев. 

- Вольно. Привет тебе передаю. - Доватор посмотрел на молодое, осунувшееся и 
похудевшее лицо Ковалева долгим, внимательным взглядом. 

- Спасибо, товарищ генерал. Я получил записку. А теперь что-то нет известий. 
Как они там? Все в порядке? - спросил Ковалев смущенно. 

- Работают отлично. Вчера была передача. Они ведь здесь недалеко, может быть, 
встретитесь. 

- Где же мы можем встретиться? 

Ковалев с радостным удивлением поднял на Доватора глаза. 

- В районе Тростянских болот. Вот расхлопай немцев в Сафонихе и встретишься. 
Партизанам там помоги. Не подведешь? 

- Не подкачаем, товарищ генерал! 

- Ну, надеюсь. Желаю успеха! 

Когда Ковалев отъехал, Доватор, повернувшись к Шубину, сказал: 

- Неприятная вышла штука. Голенищев сильно обморозился, партизаны привезли его 
в Сафониху. Рацию, которая стала на морозе капризничать, тоже привезли туда. А 
сегодня немцы нагрянули как снег на голову. Молодая-то его жена осталась в 
занятой немцами деревне вместе с Голенищевым. 

Доватор замолчал. 

- Откуда такие сведения? - спросил Шубин. 

- Партизаны сообщили. 

Впереди загремели выстрелы. Ряды всадников, колыхнувшись, остановились. Лев 
Михайлович и Шубин, тронув коней, рысью стали обгонять колонну. По узким 
просекам со скрипом тянулись длинные обозы с боевыми припасами, продовольствием,
 ранеными. Колонны втягивались в просеки, словно в темные глубокие коридоры, 
над которыми, маяча верхушками, могуче вздымались поседевшие от снега деревья. 

Опять выстрелы. Вот в скрипучий, разрозненный топот коней ворвалась бешеная 
ярость пулеметных очередей. Слышно щелканье орудийных замков. 

Полки дивизии Тавлиева пошли в атаку на Сафониху. 

Немецкая дивизия Готцендорфа, сбитая генералом Доватором на рубежах Локотни, 
начала было отходить на Валькино, но подполковник Осипов, двигавшийся в 
передовом отряде, наскочил с фланга на ее авангард, разогнал его и заставил 
повернуть по неудобным лесным дорогам на Горбово. 

Другая колонна, теснимая полками Атланова, уклонилась на север и двигалась 
параллельно движению нашей кавалерии. Доватор неотступно следил за ней, выбирая 
момент, когда можно будет дать решительный бой, чтоб полностью ее ликвидировать.
 

В ночь на 16 декабря, обогнав колонны своих войск, Доватор встретил Атланова и 
приказал ему усилить темп продвижения. Не сходя с коня, он устроил с Атлановым 
короткое совещание. 

- Надо к утру захватить район Денисиха - Навелково, - сказал он Атланову, - и 
загнать немцев в Тростянские болота. Помнишь, как в августовском рейде они 
стремились загнать нас в леса Духовщины? 

- Да они, Лев Михайлович, туда не пойдут... - усмехнулся Атланов, начиная 
соображать, что у Доватора уже разработан план, который он не хочет сразу 
открыть.