Им до последнего патрона 

Держалась крепко оборона. 

Но не под стать морской братве 

Врагу показывать затылки, 

Уж нет гранат, осталось две 

С горючей жидкостью бутылки. 

Герой боец схватил одну: 

"В последний танк ее метну!", 

Исполненный отваги пылкой, 

Стоял он с поднятой бутылкой. 

"Раз, два... не промахнусь небось!" 

Вдруг пулей в этот миг насквозь 

Бутылку с жидкостью пробило, 

Героя пламя охватило. 

Но ставши факелом живым, 

Не пал он духом боевым, 

С презреньем к боли острой, жгучей 

На вражий танк боец герой 

С бутылкой бросился второй. 

Ура! Огонь! Клуб дыма черный, 

Огнем охвачен люк моторный, 

В горящем танке дикий вой, 

Команда взвыла и водитель, 

Пал, свершивши подвиг свой, 

Наш краснофлотец боевой, 

Но пал как гордый победитель! 

Чтобы пламя сбить на рукаве, 

Груди, плечах, на голове, 

Горящий факел воин-мститель 

Не стал кататься по траве, 

Искать спасения в болотце. 

Он сжег врага своим огнем, 

Легенды сложены о нем, 

Бессмертном нашем краснофлотце. 

Подвиг Паникаха запечатлен в камне в памятнике-ансамбле на Мамаевом Кургане. 

Замечательную стойкость проявил в уличных боях командир противотанкового орудия 
Болтенко. Его орудие занимало позицию среди развалин дома, от которого, как 
шутили солдаты, уцелел только адрес: "улица Ввозная, дом 76-а, Гришин". 
Болтенко так хорошо укрыл свою пушку среди кирпича, что ее не смог бы 
обнаружить даже самый зоркий наблюдатель. 

Орудийный расчет состоял всего лишь из трех человек: командира и двух 
подносчиков снарядов. Остальные выбыли из строя. Болтенко ждал пополнения, но 
на всякий случай приготовился к тому, что если придется действовать и за 
командира, и за наводчика, и за заряжающего.