В эту ночь Военный совет армии потребовал от всех командиров и политработников 
соединений и частей неотлучно находиться на передовой линии, в окопах и 
траншеях, привести подразделения в боевой порядок и сражаться до последнего 
патрона. 

Надо ли пояснять, какое значение имеет беседа в окопе, на передовой линии 
старшего командира и политработника с рядовыми воинами. По личному опыту знаю, 
что когда побеседуешь с бойцами в окопе, разделишь с ними и горе и радость, 
перекуришь, разберешься вместе в обстановке, посоветуешь, как надо действовать, 
то у бойцов обязательно появится уверенность: "Раз генерал был здесь, значит, 
надо держаться!" И боец уже не отступит без приказа, будет драться с врагом до 
последней возможности. 

Любому воину важно знать, что его подвиг не останется незамеченным. В этом 
случае можно быть уверенным, что приказ будет выполнен. Конечно, нет надобности,
 скажем, командиру дивизии постоянно находиться в окопах первой линии - его 
место на командном пункте, откуда он должен руководить ходом боя, - но старший 
командир, предвидя грозную опасность, должен не удаляться от переднего края, а 
быть как можно ближе к своим воинам. В этом случае солдаты не дадут тебя в 
обиду, закроют грудью и выполнят задачу. 

Вот почему Военный совет армии требовал от всех командиров и политработников, 
включая и штаб армии, быть на передней линии. Надо было разъяснить всем, что 
отступать нам нельзя и некуда. 

В ночь на 28 сентября к нам на правый берег переправились два полка стрелковой 
дивизии генерала Ф. Н. Смехотворова, которые я немедленно ввел в бой за 
западную окраину поселка Красный Октябрь. На Мамаев курган была организована 
контратака остатками стрелкового полка дивизии Горишного при поддержке частей 
дивизии Батюка. Командующему артиллерией армии было приказано артиллерийским и 
минометным огнем в продолжение всей ночи не давать противнику закрепиться на 
Мамаевом кургане. 

С утра 28 сентября противник начал яростные атаки пехотой и танками. Его 
авиация наносила непрерывно массированные удары по боевым порядкам наших войск, 
по переправам, по командному пункту армии. Немецкие самолеты сбрасывали не 
только бомбы, но и куски металла, плуги, тракторные колеса, бороны, пустые 
железные бочки, которые со свистом и шумом летели на головы наших бойцов. 

В связи с этим было разъяснено всем бойцам, что использование противником 
подручных металлических предметов говорит о том, что у него не хватает таких 
боевых средств. Сбрасывая куски металла, он, тем самым, хочет воздействовать на 
нас психологически, но это ему не удается. 

Из шести грузовых судов, работавших на Волге, осталось одно, пять вышли из 
строя. Работники командного пункта, штаба задыхались от жары и дыма. Огонь 
горевших нефтяных баков добирался до блиндажей Военного совета. Каждый налет 
пикировщиков выводил из строя рации, людей. 

Даже повар Глинка, устроившийся со своей кухней в водосточной трубе, был ранен. 


И все же, несмотря на такую обстановку, мы чувствовали, что противник 
выдыхается. Его атаки были разрозненными, не такими дружными и организованными, 
как накануне. Он бросал в бой батальоны, поддерживаемые танками, с различных 
участков и не очень уверенно. Это давало нам возможность массированным огнем 
отбивать удары по очереди, а затем переходить в контратаки. Тогда же я попросил 
у командующего воздушной армией Т. Т. Хрюкина помощи, и он не отказал - дал все,
 что у него было. 

Так в час самого большого налета нашей авиации была организована контратака 
полка дивизии Горишного с двумя батальонами дивизии Батюка. Решительным броском 
они захватили тригонометрический пункт на Мамаевом кургане. Однако выйти на 
самую вершину, к водонапорным бакам, не удалось. Вершина осталась ничьей: по 
ней с той и другой стороны беспрерывно вела огонь артиллерия. 

За день боя, 28 сентября, мы в основном удержали свои позиции. Развивать 
наступление и двигаться дальше захватчики не могли. Они оказались не в 
состоянии преодолеть стойкость людей, решивших умереть, но не отходить со своих 
позиций. За этот день фашисты потеряли не менее 1500 человек убитыми, свыше 30 
танков было сожжено. Только на скатах Мамаева кургана осталось до 500 вражеских 
трупов. 

Наши потери были также большие. Танковый корпус потерял убитыми и раневыми 626 
человек, дивизия Батюка - около 300 человек. В дивизии Горишного осталось 
совсем мало людей, но она продолжала драться. 

С потерей плавучих средств на Волге затруднилась переправа войск и доставка 
боеприпасов. На правом берегу скопилось много раненых, которых за ночь не 
успели переправить. В то же время разведка доносила, что из района Городище