На маленьком столике у стены лежала толстая тетрадь - регистрационный журнал. 
Последние записи в нем были обозначены трехзначным числом. 

- Кто и когда все это сделал? - спросил я, показав на трехзначное число, 
обозначающее количество проделанных операций. 

Врач молча обвел взглядом находившихся у стола медсестер. Мне все стало ясно, 
тем более, что я обратил внимание на почерк: журнал был заполнен одной рукой. 

Это был ведущий хирург полевого армейского госпиталя Айзенберг. С двумя 
помощницами он организовал эту операционную и сделал более двухсот операций. 

Военный совет армии наградил всю группу Айзенберга боевыми орденами. 

В начале октября раненых эвакуировали также по штурмовому мостику на остров 
Зайцевский, где находились медицинская группа от 112-го медсанбата и вторая 
группа от эвакоприемника No 54. По оказании помощи тяжелораненым их на носилках 
доставляли к лодочным причалам, находившимся в двух километрах, и отправляли в 
тыл. 

Во время ледохода на Волге причалы для раненых в зависимости от состояния льда 
перемещались на разные участки. Тогда же были созданы так называемые "летучие" 
переправы: погрузка раненых производилась в тех местах, куда мог подходить 
катер. 

Во второй половине ноября на пристани Тумак, на восточном берегу Волги, был 
организован приемный питательно-обогревательный пункт. Там же было создано 
отделение ППГ-689 с операционной и перевязочной для обслуживания 
нетранспортабельных раненых и больных. 

Большую помощь в переправе раненых через Волгу оказывал ледокол. А когда в 
результате аварии он вышел из строя, его заменили буксирные катера. 

Очень трудно было в это время эвакуировать раненых из частей дивизии Людникова, 
которая оказалась отрезанной от основных сил армии и оборонялась, как известно, 
на небольшом участке в районе завода "Баррикады". 

Бронекатера подходили к дивизии с боем и не всегда достигали своей цели. На 
каждом катере, пробивавшемся к дивизии Людникова, находились военный фельдшер 
или медицинская сестра с санитарами-носильщиками. Они производили погрузку 
раненых и больных на переправах и обеспечивали надлежащий уход за ними в пути. 
Чтобы раненым было тепло, на бронекатерах всегда имелись одеяла и химические 
грелки. 

Для руководства эвакуацией раненых через Волгу во время ледохода и для связи с 
медицинской службой частей и соединений был назначен военврач 2-го ранга Сердюк.
 

Товарища Сердюка я впервые увидел, когда горели блиндажи командного пункта 
армии и пылающая нефть охватила стоявшие у берега лодки, предназначенные для 
эвакуации раненых. Сердюк отцеплял лодки от горящих причалов и уводил туда, где 
не было огня. 

Так же смело действовали и лодочники - человек пять. Сердюк мягким, но властным 
голосом отдавал распоряжения и команды. В первый момент я подумал, что это 
новый комендант пристани, и обрадовался: этот наведет порядок на причалах как 
во время погрузки, так и разгрузки. Но, подойдя ближе, я увидел на его петлицах 
эмблему медика. 

Заметив меня. Сердюк направился ко мне и отрапортовал: 

- Военврач второго ранга Сердюк! Навожу порядок на переправе! 

Я от души пожал ему руку и сказал: 

- Молодец! Будь таким же врачом и человеком и впредь. 

В этот момент от разрывов фашистских мин возле причалов поднялась стена земли и 
песка. Сердюк не дрогнул, и я подумал: это железной воли человек. Он прошел от 
Волги до Шпрее и закончил войну в Берлине. 

Когда Волга покрылась льдом, появилась возможность лечебно-эвакуационную работу 
перенести в медико-санитарные батальоны дивизий, которые сами решали вопрос о 
дальнейшей эвакуации раненых в госпитальную базу армии по назначению. 

Раненые, нуждавшиеся в специальном и длительном лечении, направлялись в полевые 
подвижные госпитали армии либо первого эшелона, находившиеся в 15-25 километрах 
от переднего края в населенных пунктах Колхозная Ахтуба, Верхняя Ахтуба, 
Средняя Ахтуба, Заплавное, либо второго эшелона, расположенные в 4060 
километрах в населенных пунктах Ленинск, Солодовка, Токаревы Пески и других.