Пропагандой обеих сторон ей было придано стратегическое значение. До тех пор 
пока русские сражались западнее Волги, Сталин мог утверждать о героической 
обороне своего города. Гитлер не хотел успокаиваться, пока его войска не 
захватили последний клочок земли, называвшийся Сталинградом. Политика, престиж, 
пропаганда и чувство взяли верх над трезвой оценкой полководца". 

У Ганса Дёрра есть, конечно, зерно истины в толковании ноябрьских событий. 

Безусловно, в ноябре уже не были действительны военные соображения, по которым 
немецким войскам имело бы смысл продолжать штурм Сталинграда. Их заменили 
соображения политического характера. Диктатура всегда очень чувствительна к 
престижу. И, конечно, по-прежнему царила в немецком генералитете недооценка сил 
советского народа и его Красной Армии. 

В первых числах ноября перед нами встала задача всеми силами тревожить врага, 
не давать ему покоя, не дать ему оторваться от нас в том случае, если вдруг 
немецкое командование решит отводить войска из Сталинграда. 

В ход было пущено все - и опыт, и умение, и дерзость. Наши штурмовые группы не 
давали захватчикам покоя ни днем, ни ночью: они отбивали отдельные дома и целые 
районы, заставляли противника распылять силы и втягивать в бой резервы. Немцы 
сидели в захваченных зданиях, как на бочке с порохом, ожидая, что вот-вот они 
будут атакованы или взлетят на воздух. 

Одновременно мы готовились к отражению нового наступления противника. Наша 
разведка установила, что начинается скопление противника в районе поселков 
Баррикады и Красный Октябрь. Наступавшие холода как бы прижимали гитлеровцев к 
городу, где еще действовала 62-я армия, с которой им хотелось как можно скорее 
расправиться и спокойно укрыться в теплых подвалах. 4 ноября я записал в своем 
дневнике: "В ближайшие дни... противник будет продолжать ожесточенные атаки. Он 
введет в бой свежие силы - до двух пехотных дивизий. Однако видно, что он 
напрягает последние усилия". 

Действуя мелкими штурмовыми группами, армия накопила к этому времени кое-какие 
резервы. На левом берегу Волги мы имели два стрелковых полка со штабом дивизии 
Горишного (они находились там на доукомплектовании) и 92-ю стрелковую бригаду, 
которая получала на пополнение прибывших с Дальнего Востока моряков. 

Переправляя эти части в город, мы решили провести перегруппировку: два полка 
Горишного поставить в оборону между дивизиями Людникова и Соколова южнее завода 
"Баррикады", что нам удалось сделать только наполовину, то есть переправить 
всего один полк; весь рядовой и младший командный состав дивизии Жолудева влить 
в 118-й полк, который оставить на занимаемых позициях в оперативном подчинении 
Людникова: весь рядовой и младший командный состав полков стрелковой дивизии 
Гуртьева передать на пополнение Людникову; штабы дивизий Жолудева и Гуртьева и 
штабы полков перевести на левый берег, а артиллерию, находившуюся на левом 
берегу, подчинить непосредственно командующему артиллерией армии; тем самым 
усилить армейскую артиллерийскую группу вместо фронтовой, которая ушла на юг. 
Батальон охраны штаба армии (бывший учебный запасный полк армии) расформировать,
 весь личный состав и вооружение этого батальона передать на пополнение в 
стрелковую дивизию Гурьева; стрелковую дивизию Смехотворова вывести во второй 
эшелон с задачей оборонять оставшуюся переправу. 

Общей задачей для каждой дивизии ставилось: путем частных операций расширить 
обороняемый плацдарм, выдвигая свой передний край вперед (на запад) за каждые 
сутки не менее чем на 80-100 метров с тем. чтобы к исходу 6 ноября полностью 
очистить от противника территорию заводов "Баррикады" и "Красный Октябрь". 
Каждое, хотя бы незначительное, продвижение вперед немедленно прочно и надежно 
закреплять. 

В специальном приказе, который был издан по этому поводу, фигурируют две роты 
танков. Они появились у нас благодаря самоотверженному труду ремонтников из 
рабочих Сталинграда, которые, несмотря на обстрел и налеты авиации, возвращали 
в строй подбитые танки. 

Накануне праздника авиация противника заметно активизировалась. 
Разведывательные самолеты целыми днями висели над нашими боевыми порядками, и, 
выследив важные цели - командные пункты, скопления стрелковых подразделений, 
вызывали бомбардировщиков, которые группами по 40-50 самолетов наносили сильные 
удары. 

Был смертельно ранен командир 149-й стрелковой бригады полковник Болвинов, 
человек железной воли и инициативы, настоящий герой. Его похоронили в районе 
Красной Слободы. Его имя навсегда останется в памяти и сердцах воинов 62-й 
армии. Душой солдат, он жил в окопе, как солдат, и погиб как герой. 5 ноября 
прямым попаданием авиационной бомбы был уничтожен штаб 895-го полка во главе с 
командиром полка Устиновым. 

Мы усилили ночные действия штурмовых групп. Особенно отличались сибиряки из 
дивизии полковника Батюка. Дождавшись Темноты, они смело выдвигались вперед,