Успех боя решила разумная инициатива офицеров и бойцов. В полосе наступления 
35-й гвардейской стрелковой дивизии нужно было выбить противника с 
господствующей высоты. Командир батальона капитан Логви-ненко тщательно 
подготовил людей к решительному броску. Штурм начался с короткой артиллерийской 
подготовки. Всего несколько минут били наши орудия, но успели сделать многое, 
так как огонь вели прямой наводкой, меткий и сокрушительный. Артиллеристы 
целились в амбразуры дотов и разведанные траншеи. Сразу же после огневого 
налета в атаку пошли пехотинцы. Саперы несли взрывчатку. 

Первыми ворвались на высоту братья гвардии рядовые Александр и Михаил Сильченко.
 Александр в упор застрелил двух пулеметчиков, а нескольких автоматчиков 
прикончил штыком. Не отставал от него и Михаил. Пока пехотинцы дрались в 
траншее, саперы подобрались к дотам, заложили взрывчатку. Прогремели взрывы - и 
вражеские огневые точки замолкли. Высота была в наших руках. Батальон прочно 
закрепился на ней, обеспечивая дальнейшее наступление частей своей дивизии. В 
этот прорыв устремились части дивизии, а затем всего корпуса, обходя и атакуя с 
тыла вражеские укрепления. На участке южнее прорвались части 1-й гвардейской 
танковой армии, что еще больше усилило наш удар по противнику. Чувствовалось, 
что противник не ожидал такого быстрого подхода к укреплениям и особенно нашей 
атаки с ходу. Это нас выручало. 

Разведка сообщила, что противник спешно перебрасывает через Франкфурт-на-Одере 
свежие дивизии. И действительно, к утру 31 января одна из дивизий вышла на реку 
Одер через Франкфурт-на-Одере, где уже находились наши части. Завязался 
встречный бой в полосе между рекой Одер и Мезеритцким укрепленным районом, 
который еще не полностью был в наших руках. 

Мы не имели подробных данных о расположении долговременных оборонительных 
сооружений противника, поэтому уже в ходе встречного боя с подходившими 
вражескими частями вынуждены были искать обходы и промежутки между укреплениями.
 К нашему счастью, прибывшие сюда гитлеровцы свежей, полностью укомплектованной 
дивизии тоже, по-видимому, плохо знали расположение своих укреплений и поэтому 
не смогли использовать полностью мощь своего огня и выгоды позиций, дрались не 
особенно искусно, хотя и упорно. Если бы командование немецкой дивизии лучше 
знало оборонительный рубеж и имело хотя бы двое суток, чтобы разобраться в 
обстановке и организовать систему огня и взаимодействие, то трудно сказать, как 
обернулось бы для нас дело. Пожалуй, пришлось бы вести длительные бои и нести 
большие потери. Противник был застигнут врасплох. Надо сказать, что и погода в 
какой-то мере благоприятствовала нам. Было пасмурно, видимость плохая, и 
гитлеровцы, находившиеся в дотах, подчас не могли разобрать, где свои, а где 
чужие. 

В этом встречном бою в укрепленном районе противника с его подошедшими свежими 
частями особенно ярко проявилась оперативно-тактическая зрелость наших 
командиров и штабов всех степеней. Умелая организация взаимодействия всех родов 
войск, охваты, обходы и удары с флангов и тыла колонн и боевых порядков 
противника... Немецкая дивизия таяла на глазах. 

31 января за один день наши войска почти полностью преодолели укрепленный район 
и разгромили свежую пятнадцатитысячную дивизию генерала Любе. До Одера 
оставалось всего 40 километров, а до Берлина - около 100. На карту заглядывали 
не только командиры, но и бойцы. "Солдатский вестник" отсчитывал с предельной 
точностью километры до вражеской столицы. 

Соседи наши тоже действовали успешно. Справа 5-я ударная армия значительно 
продвинулась вперед и вела наступление в общем направлении на Кюстрин. Слева 
1-я гвардейская танковая армия овладела городом Мендзыжеч и шла на одной линии 
с нами. Фронт трех армий выровнялся. Жить с обеспеченными флангами стаяло 
веселее. И, несмотря на усталость, 1 февраля с раннего утра наши войска снова 
пошли вперед. 

Местность здесь густо покрыта лесами. Оборонявшемуся противнику было легко 
укрыться, замаскироваться и наносить внезапные удары. Прочесывать леса у нас не 
хватало сил и времени. Надо сказать, что лесные массивы так и притягивали к 
себе немецких солдат. Им, чудом оставшимся в живых на Днепре, Буге и Висле и 
теперь оторвавшимся от своих разбитых частей, вовсе не хотелось снова попадать 
под власть нацистских офицеров и ходить в контратаки до тех пор, пока не убью г.
 Сдаваться советским войскам в плен они тоже не решались: геббельсовская 
пропаганда крепко вбила в голову всякие небылицы о "зверствах русских". Так, в 
лесах перед Одером и скрывались десятки тысяч немцев, выжидавших развития 
событий. 

Что делать с ними? Оставлять такую массу немецких солдат у себя в тылу мы 
опасались: а вдруг фашистские офицеры сумеют собрать их и снова повести в бой? 

И тут нам опять пригодился опыт боев в Сталинграде. В леса пошли мелкие 
штурмовые группы. Как и в уличных боях, они действовали самостоятельно. 
Моральный дух противника был уже не тот, что три года назад, они видели 
безнадежность своего положения, они видели, что своим командованием они