Рано утром первый эшелон управления армии двинулся вперед, на новый командный 
пункт, чтобы не отставать от войск. У железной дороги Варта - Радом я и 
генералы Пронин и Белявский, пропустив штабную колонну вперед, заехали в 
Едлинск, где находился штаб 4-го гвардейского корпуса. 

К этому времени 45-я пехотная дивизия противника, действовавшая в промежутке 
между 69-й и 8-й гвардейской армиями, оказалась в окружении. Под ударами наших 
подразделений с флангов и тыла ее части начали сдаваться в плен. 

Ко мне привели двух пленных немецких подполковников. Один из них - офицер 
генерального штаба. 

- Как вы оцениваете обстановку? - спросил я. 

- Ваше теперешнее наступление приведет Германию к окончательной катастрофе, - 
ответил подполковник из генерального штаба. 

- Катастрофа постигнет не Германию, а фашизм и Гитлера! - уточнил А. М. Пронин. 


- Это одно и то же! - ответили немцы почти в один голос. 

В беседе за чаем с бутербродами они, уже не опасаясь, что их могут подслушать 
гестаповцы, свободно высказывали свои мысли. Офицер генерального штаба заявил, 
что после поражения на Волге, а затем под Курском многие генералы и офицеры уже 
не верят в благополучный исход войны. Виноваты Гитлер и Геббельс: они не искали 
связи с Советским правительством, чтобы заключить мир на любых условиях. 

- Почему вы считаете, что советский народ, перенеся много страданий от зверств 
гитлеровцев, так легко пойдет на мирные переговоры? - спросил я. 

- Мир нужен не только немцам, но и русским. Ваши союзники ненадежные. Мы, немцы,
 можем договориться с вами и будем надежными соседями, а может быть, и 
союзниками против теперешних ваших союзников. 

- Почему же в сорок первом немцы, нарушив договор о ненападении, напали на нашу 
мирную страну, которая никому не угрожала? 

- Бурный рост Страны Советов внушал нам страх, мы боялись, что вы первые 
нападете на нас. Гитлер решил опередить вас, чем совершил самую большую ошибку. 
Мы не ожидали, что Советы так сильны. Наш генеральный штаб и Гитлер 
просчитались. 

Из беседы можно было сделать вывод, что гитлеровские офицеры здраво оценивают 
обстановку: они уже видят неминуемую катастрофу и ищут спасение только в 
заключении мира. 

Из Едлинска я поспешил в Бялобжеги, на наш правый фланг, к командиру 28-го 
гвардейского стрелкового корпуса генерал-лейтенанту А. И. Рыжову. Начальник 
штаба полковник Мамчин доложил обстановку. Наступление в полосе корпуса 
развивалось успешно. Части 79-й и 88-й гвардейских стрелковых дивизий вышли на 
рубеж Пшибышев - Редлин - Кожухов. Мы узнали, что командир корпуса выехал в 
88-ю дивизию. Решили догнать его. У деревни Борки возле мельницы увидели толпу 
польских крестьян. Слышались крики, женский плач. Мы вышли из машины. Толпа 
расступилась. Перед нами лежали два трупа - мужчины лет сорока пяти и подростка 
лет шестнадцати. Мы сняли шапки. За нами вся толпа обнажила головы. 

Грудь пожилого мужчины была изрешечена пулями. На лице юноши - три пулевые раны.
 

- Кто это сделал? 

Толпа загудела, заговорили сразу все - ничего не понять. Я попросил одного из 
поляков спокойно рассказать, что здесь произошло. Он ответил по-русски. Часа 
два-три тому назад фашисты, отступая, ворвались на мельницу. Схватив мешки с 
мукой, они хотели их вынести и погрузить на подводу. Двое крестьян отец и сын - 
уцепились за свои мешки. Тогда гитлеровец поднял автомат. Выпустил одну очередь 
в спину отца, а другую - в лицо мальчика... В это время появились советские 
бойцы на опушке леса. Гитлеровцы вскочили на крестьянские сани и скрылись. 

Тут с запада показалась колонна. Я еще не успел рассмотреть ее, как толпа 
поляков бросилась туда с руганью и проклятиями. Мы сразу поняли: пленные. Три 
наших бойца во главе с сержантом вели не менее восьмидесяти немцев. Вид у них 
был жалкий. Озябшие, в легких шинелях из эрзац-сукна, они еле тащили ноги. И 
только два офицера впереди шагали с гордой выправкой. 

Мы ожидали, что толпа поляков набросится на пленных, и были готовы вмешаться, 
чтобы предотвратить самосуд. Но наше беспокойство оказалось напрасным. Мужчины, 
женщины и подростки лишь грозили кулаками и осыпали фашистов ругательствами.