противника. Инженерные части строили мосты и переправы для танков и артиллерии. 
В темноте 88-я стрелковая дивизия полностью переправилась на западный берег 
Плыски. 

Утром 19 июля вновь заговорила артиллерия армии. На этот раз двадцать минут 
кромешного ада на позиции противника. Войска вновь пошли в атаку. К 11 часам 30 
минутам они вышли на рубеж Городно - Машев. 

Во второй половине дня двинулись танки. На этот раз 11-й танковый корпус, 
переправившись через Плыску, вошел в чистый прорыв с рубежа Скибы - Машев. Он 
рассек отступающие части противника и, обогнув город Любомль с севера, пошел по 
тылам врага. Корпус вместе с частями усиления двигался по двум маршрутам, имея 
боевой порядок в два эшелона. 

На рубеже Куснище - Любомль 36-я и 65-я танковые бригады были остановлены 
противником. Тогда немедленно вступила в бой 20-я танковая бригада, шедшая до 
этого во втором эшелоне. Она обошла Любомль с севера и устремилась на запад. 
Это решило судьбу Любомля. Вскоре 47-я гвардейская стрелковая дивизия во 
взаимодействии с 65-й танковой и 12-й мотострелковой бригадами овладела городом.
 

По ходу боя мы могли судить, что на основных рубежах сопротивление противника 
было сломлено. Внезапность удара и созданное превосходство в силах сыграли свою 
роль на всем фронте прорыва, на участках наступления 47-и и 69-й армий также 
был полный успех. 

Лесом я переезжал с одного наблюдательного пункта на другой. На лесной дороге 
повстречался с обычной для тех дней "процессией". Несколько наших автоматчиков 
сопровождали в наш тыл группу немецких военнопленных. Мрачные, казалось бы, 
должны быть лица. Радости, конечно, на лицах военнопленных не читалось, но ими 
явно владело чувство облегчения. Кончилось... Закончился бесславный поход, 
начатый три года тому назад в этих местах. Я не удержался, остановился возле 
колонны. Под рукой случился и переводчик. Из немцев же. Говорил он на ломаном 
языке, с сильным акцентом, но легко понимал живую речь. 

Военнопленные подтянулись, сколько могли привели себя в порядок. Не думаю, 
чтобы наши военнопленные вот так же вытягивались перед немецким генералом. Я 
обратился к переводчику: 

- Спросите у своих, - сказал я ему, - кто-нибудь из вас может объяснить, что 
происходит? 

Вопрос был переведен точно. Те, кто был постарше, закричали в ответ: 

- Гитлеру капут! Капут! 

Солдаты и офицеры помоложе помалкивали. Вопрос они поняли глубже. 

- Что происходит? - повторил я вопрос. Они между собой посовещались. Переводчик 
перевел ответ: 

- Мы отступаем, господин генерал! Наши офицеры не знали, что на нас обрушатся 
такие силы... 

- Это мы знаем, что вы отступаете... Это мы видим! Но это еще не все объясняет..
. 

Ко мне поближе протиснулись пожилые солдаты... Мне перевели, что их давно 
мучило недоумение, откуда у русских такое обилие техники, откуда взялась такая 
мощная артиллерия... Они уже считали, что наша промышленность разрушена. Среди 
солдат были рабочие-металлисты. Советская промышленность оказалась значительно 
более мощной, чем им говорили в начале войны... "Война проиграна". Этих слов я 
от них и ждал. 

- Вы шли, - говорил я им, - чтобы захватить нашу страну... Это была цель войны..
. Остались считанные километры, и наша земля будет полностью освобождена... 
Война вами действительно проиграна... Что после этого должно последовать в 
цивилизованном обществе? 

- Мирные переговоры, - ответил мне кто-то из военнопленных. 

- Это если исход войны неясен... Сегодня он ясен! 

- Гитлер говорит, что у него есть секретное оружие! 

- У нас есть такое же! Дальше что? 

В ответ молчание... 

На меня смотрел ненавидящими глазами молоденький обер-лейтенант. Он держал руку