Спутником Крейзера был член Военного совета армии генерал-майор Б. И. Уранов. С 
ним я не был знаком, но впоследствии убедился, что этот политработник 
заслуживал самого уважительного отношения к себе,. 

Я. Г. Крейзер доложил о составе своей армии, который в общем соответствовал 
штатному. Генерал Уранов высоко отозвался о моральном духе бойцов и командиров. 


В. В. Курасов в моем присутствии познакомил командарма и члена Военного совета 
с обстановкой на фронте, а я рассказал в общих чертах о дальнейших, задачах 
1-го Прибалтийского. Судя по местонахождению соединений армии Я. Г. Крейзера, я 
с огорчением понял, что раньше середины июля ввести ее в сражение не удастся. 
Расставаясь, мы условились, что Крейзер с подходом его войск к линии фронта 
соберет всех своих командиров корпусов и дивизий, чтобы я мог с ними 
познакомиться. 

Вскоре выяснилось, что в течение ближайшей недели мы можем рассчитывать только 
на силы 6-й гвардейской в 43-й армий, хотя фронт наступления расширился до 150 
километров. Вызванный мною командарм 39-й генерал И. И. Людников доложил, что 
его соединения только что начали выдвижение из района Витебска. По самым 
оптимальным расчетам, вступить в сражение раньше 6-7 июля они не смогут. 

Ивана Ильича Людникова я знал с первых дней войны. Он в 1941 году командовал 
стрелковой дивизией на Юго-Западном фронте и уже тогда проявил поразительную 
смелость, прославился как блестящий тактик общевойскового боя. Тяжелое ранение 
выбило Людникова, как говорится, из седла. С тех пор мы не виделись с ним. Я 
знал, что он отличился и под Сталинградом, был удостоен звания Героя Советского 
Союза. Блестяще действовала его армия в ходе окружения и быстрого разгрома 
витебской группировки, так что генерал Людников оказался на высоте и в 
должности командарма. 

Исходя из общей цели наступления фронта, я поставил перед И. И. Людниковым 
задачу к 7 июля сосредоточить свои дивизии к северу от озера Нарочь и быть 
готовым ввести их и сражение на южном крыле фронта с рубежа Кретуонис, 
Подбродзо (Пабраде) общем направлении на Укмерге и далее на Каунас. Словом, мы 
стремились как можно лучше выполнить приказ Ставки наступать главными силами 
фронта на каунасском направлении. 

К этому времевн выяснилось, что фроит, фактически, лишился последнего своего 
подвижного соединения - 1-го танкового корпуса. Генерал К. В. Скорняков доложил,
 что в корпусе на ходу не более десятка танков. Остальные требуют ремонта: 
сказались длительные рейды по пескам и болотам и бои в районе Полоцка. Пришлось 
согласиться на вывод танкового корпуса в резерв для пополнения и приведения 
уцелевшей бронетанковой техники в боевое состояние. 

Едва мы успели приступить к подготовке новой наступательной операции, известной 
в исторических трудах под названием Шяуляйской, как к нам прибыл первый 
секретарь ЦК Коммунистической партии Литвы, начальник Литовского штаба 
партизанского движения А. Ю. Снечкус. 

Представители Литовского штаба обращались к нам и прежде с просьбами о помощи 
партизанам. Они регулярно информировали нас о положении на оккупированных 
землях Советской Литвы. Теперь, когда войска фронта стояли у ее границ, А. Ю. 
Снечкус решил лачно договориться о координация действий литовских партизан и 
наступающих войск. 

Впервые я встретился с Антанасом Юозовичем вскоре после проведения Городокской 
операции. Он тогда приезжал с Ю. И. Палецкисом, чтобы посетить 16-ю Литовскую 
стрелковую дивизию, входившую в состав войск нашего фронта. Встреча состоялась 
на командном пункте фронта в Езерище. Еще тогда А. Ю. Снечкус произвел на меня 
глубокое впечатление. 

Снечкус был одним из самых выдающихся революционеров буржуазной Литвы. В рядах 
Коммунистической партии Литвы он состоял с 1920 года, а с 1926 года стал 
бессменным первым секретарем ее Центрального Комитета, Долгие годы этот 
несгибаемый борец за счастье трудящихся провел в тюрьмах. Я, конечно, был очень 
рад вновь встретиться с этим легендарным человеком и, немедленно отложив все 
текущие дела, поспешил в дом, где разместили руководителя литовсках партизан и 
его соратников. 

В. В. Курасов начал разрабатывать совместно с помощниками Снечкуса конкретный 
план взаимодействия войск фронта с партизанскими отрядами, а мы уединились с 
Антанасом Юозовичем в соседней комнате. Беседовали долго. Он подробно рассказал 
мне о положении в оккупированных районах, о настроениях населения, о ходе 
нараставшего с каждым днем сопротивления оккупантам. 

Машинально поглаживая темные, гладко зачесанные назад волосы и все более 
оживляясь, Снечкус говорил о ненависти, которую с первых дней вторжения в Литву 
фашисты возбудили в народе. В первые месяцы борьба против оккупантов носила 
стихийный и очаговый характер, но уже с конца 1942 года, когда руководство