нарушили в решающей степени ее фланговую связь с соседним 
оперативно-стратегическим объединением - группой армий "Север". 

В результате для противника сложилась острая кризисная ситуация на стыке двух 
групп армий, что привело к оперативной неустойчивости войск правого крыла 
группы армий "Север" - ее 16-й армии, вынужденной начать поспешный отход от 
Невеля, продолжавшийся с 30 декабря 1943 года по 8 января 1944 года. Это дало 
возможность без каких-либо усилий продвинуться вперед нашему правому соседу 
2-му Прибалтийскому фронту. Уже к 4 января его войска достигли линии 
Новосокольники, Лошково, озеро Ущо, пройдя 30-40 километров без боя. Отход 
противника укрепил южный фланг группировки наших войск, наносившей удар под 
Ленинградом и Новгородом, оказал определенное влияние на их победу, когда 
мощная глубоко эшелонированная оборона врага, так называемый северный вал, 
которую он укреплял более двух лет, рухнула и захватчики были отброшены далеко 
от подступов к городу Ленина. 

Если говорить в целом о плане Ставки для фронтов западного направления 
советско-германского фронта, то он по ряду весьма существенных причин не мог 
быть осуществлен в полном объеме, поскольку для этого нужны были мощные силы, 
оснащенные бронетанковыми войсками, более щедрое снабжение боеприпасами, 
горючим и всем необходимым для успешного ведения столь серьезной операции. 

Тем не менее войска трех фронтов западного направления, наступавшие зимой 
1943/44 года в Белоруссии, оказали существенное влияние на успех советских 
войск под Ленинградом, а также сыграли важную роль в достижении победы на 
главном направлении - на Правобережной Украине. Они сковали группу армий 
"Центр"{90} , не позволив ей оказать помощь потерпевшим в это время 
катастрофическое поражение группам армий "Юг" и "А"{91} . 

Если оценивать Городокскую операцию в свете последующих действий советских 
войск на белорусском направлении летом 1944 года - я имею в виду операцию 
"Багратион" , - то надо сказать, что успех под Городком созвал предпосылки для 
наших достижении в районе Витебска, последующего удара на Полоцк и на 
территорию Прибалтики. 

  

Глава шестая. Операция "Багратион" 

В течение всей зимы 1944 года войска 1-го Прибалтийского фронта непрерывно 
наносили удары по врагу. В конце концов их наступательные возможности иссякли. 
Передышка стала необходимой не только для подготовки к новому наступлению, 
которое мы надеялись осуществить летом 1944 года, но и потому, что весна была в 
разгаре. Вот почему в марте, когда мы проводили очередную наступательную 
операцию против витебской группировки врага, я решил просить у Ставки 
разрешения на переход к обороне. Но надо было заручиться поддержкой соседа 
командующего Западным фронтом генерала В. Д. Соколовского, войска которого тоже 
участвовали в наступлении. Вызвав его по прямому проводу, я предложил совместно 
позвонить Сталину. Василий Данилович, согласившись, что войскам необходима 
передышка, обращаться к Сталину не советовал: в Москве, мал, не хуже нас знают 
обстановку на фронтах. 

Когда я все-таки позвонил в Ставку, Верховный, как всегда, внимательно, не 
перебивая, выслушал доклад об обстановке и доводы в пользу прекращения 
наступления, потом, после минутного молчания, спросил: 

- А что думают на этот счет на Западном фронте? Я сообщил о мнении генерала 
Соколовского, считающего, что Ставка и без нашей просьбы придет к такому же 
решению. 

- Хорошо, подумаем, - заключил И. В. Сталин и попрощался. 

2 апреля из Генштаба сообщили, что подписана директива о переходе войск 1-го 
Прибалтийского фронта к обороне, причем нам предстояло оборонять рубеж между 
Полоцком и Витебском силами трех армий: 4-й ударной, 6-й гвардейской и 43-и. 
11-я гвардейская выводилась в резерв Ставки в район Невеля. 

Не успели мы по-настоящему развернуть работу по созданию прочной обороны, как 
перед нами возникла чрезвычайно ответственная задача по оказанию срочной помощи 
одной из крупнейших в Белоруссии партизанских группировок, действовавшей в 
полосе 1-го Прибалтийского. О грозившей партизанам опасности я узнал от 
прибывшего к нам представителя Белорусского штаба партизанского движения при 
нашем фронте, секретаря ЦК Компартии Белоруссии И. И. Рыжикова. Когда он 
переступил порог, я по выражению лица гостя догадался, что его привело ко мне 
чрезвычайное событие. 

- Товарищ командующий! - воскликнул он, даже не поздоровавшись. - Гибнет наша 
"партизанская республика", смерть угрожает тысячам партизан и жителей! 

- Что стряслось, товарищ Рыжиков? - спросил я, пораженный его словами. Кому и