10я танковая дивизии и 2й воздушнодесантный корпус. 135я стрелковая 
дивизия читателю уже знакома: она вела беспрерывные бои от самой границы, и не 
трудно представить, в каком находилась состоянии, когда ее передавали Подласу 
из 5й армии. 293я стрелковая дивизия только еще сколачивалась из прибывавших 
на фронт пополнений. Танковая дивизия, костяк которой был выведен в июле на 
формирование, успела к этому времени получить лишь несколько десятков боевых 
машин. Ну, а о воздушнодесантных бригадах читатель знает: они побывали в 
жарких боях за Киев, где понесли немалые потери.
      Из средств усиления армия располагала лишь несколькими десятками орудий 
5й истребительнопротивотанковой бригады.
      28 августа генерал Подлас смог доложить командованию фронта, что он уже 
располагает коекакими реальными силами. В тот же день перед ним была 
поставлена задача — немедленно преградить путь войскам Гудериана, заняв оборону 

севернее Конотопа и Бахмача на рубеже Шостка, Короп, Малое Устье и далее по 
реке Десне до Степановки.
      В связи с тем что соединения, включенные в состав новой армии, 
стягивались с различных участков фронта, они подходили в назначенные районы 
неодновременно и вынуждены были сразу же вступать в сражение с прорвавшимися к 
Десне танковыми и моторизованными дивизиями Гудериана.
      К концу августа на 125километровом фронте от Шостки до Воловицы (южнее 
Мены) оказались две стрелковые дивизии — 293я и 135я. Занимали они оборону 
уже под ударами противника. В особенно тяжелом положении оказалась 293я: 
противник, воспользовавшись брешью, образовавшейся в стыке между 40й армией и 
13й армией Брянского фронта, обошел правый фланг дивизии и нанес удар с 
востока, в тыл ее частям. Надо отдать должное полковнику П. Ф. Лагутину и его 
подчиненным. Необстрелянные бойцы проявили изумительную стойкость. Ни рейды 
фашистских танков по тылам дивизии, ни психические атаки фашистских 
автоматчиков не сломили их. Генерал Подлас двинул на помощь частям Лагутина 
подоспевшие части 2го воздушнодесантного корпуса и 10й танковой дивизии. И 
противник был задержан, а на ряде участков даже потеснен. Этому очень помог 
усилившийся нажим соединений Брянского фронта на НовгородСеверский. 
Самоотверженные атаки войск южного крыла нашего соседа, безусловно, несколько 
облегчили положение 40й армии.
      Успешно начавшееся на первых порах наступление войск Брянского фронта 
настолько перепугало Гудериана, что он не постеснялся обратиться за помощью в 
штаб группы армий «Центр», который поспешил подбросить ему новые танковые и 
моторизованные соединения.
      Короче говоря, справедливость требует признать, что своими решительными 
атаками войска Брянского фронта многое сделали для своего южного соседа. И 
всетаки в конечном счете они не достигли поставленной перед ними основной цели,

 не задержали движения танковой группы Гудериана. 2 сентября Ставка снова со 
всей категоричностью потребовала от А. И. Еременко: «Гудериан и вся его группа 
должны быть разбиты вдребезги. Пока это не сделано, все Ваши заверения об 
успехах не имеют никакой цены. Ждем Ваших сообщений о разгроме группы 
Гудериана».
      Дальнейший ход событий показал, что Ставка переоценила возможности войск 
Брянского фронта.
      Неудачно складывалась обстановка в полосе только что переданной в состав 
Брянского фронта 21й армии. Между ней и главными силами фронта увеличивался 
разрыв. Противник все больше теснил войска армии на юговосток. В прорыв 
хлынули правофланговые соединения 2й полевой немецкой армии. Они угрожающе 
надвигались на Чернигов, в тыл дивизиям нашей 5й армии, занимавшим оборону 
вдоль восточного берега Днепра от Лоева до окуниновского плацдарма. Военный 
совет фронта потребовал от генерала Потапова принять срочные меры, чтобы не 
допустить противника к Чернигову. Командарму было приказано загнуть правый 
фланг 31го стрелкового корпуса от Днепра на восток, а к северу от Чернигова 
выдвинуть 15й стрелковый корпус.
      От Потапова поступали тревожные донесения. Чтобы помочь командарму, 
Военный совет фронта решил немедленно направить в 5ю армию М. А. Бурмистенко и 

автора этих строк с небольшой группой штабных командиров.
      Наши машины проехали Нежин, Куликовку. Ранним утром 31 августа мы были у 
моста через Десну южнее Чернигова. Здесь нас ждал представитель штаба армии. 
Над городом поднимались клубы черного дыма. Нам объяснили, что противник 
беспрерывно бомбит город. Главная цель этих налетов — сорвать подход наших 
подкреплений с южного берега Десны к линии фронта.
      Не успели мы добраться до центральной части города, как в воздухе 
появились группы «юнкерсов» в сопровождении истребителей. Они пикировали на 
жилые кварталы. Рушились, пылали дома. Но вскоре фашистских варваров постигло 
заслуженное возмездие. Подоспевшие с ближнего аэродрома наши истребители 
отважно кинулись в бой. Многие из вражеских летчиков нашли свой бесславный 
конец на черниговской земле.
      Выбравшись за город, мы по полевой дороге доехали до лесного массива, в 
глубине которого расположился штаб армии. Генерал Потапов ждал нас.
      Бурмистенко выслушал взволнованный доклад командарма. Армии тяжело. 
Войска ее, вытянутые на 150километровом рубеже, на левом фланге прилагают 
много усилий, чтобы ликвидировать окуниновский плацдарм, а на севере с трудом 
сдерживают четыре вражеские дивизии, рвущиеся к Чернигову. Гитлеровцы сейчас в