гневно стучал кулаком по лежавшей на столе карте:
      — Как можно было допустить такое!
      Начальник штаба фронта доложил, что связь со штабом 27го корпуса 
нарушена. Делается все, чтобы связаться непосредственно с дивизиями и 
переправить их на левый берег Днепра севернее Киева. Начальнику инженерных 
войск генералу ИльинуМиткевичу отдано приказание перебросить к югу от 
Окунинова, куда выходят соединения 27го стрелкового корпуса, все находящиеся 
под рукой плавсредства Днепровского речного пароходства. Навстречу 
переправляющимся через Днепр фашистским танкам направлены на автомашинах два 
инженерносаперных батальона с большими запасами противотанковых мин.
      Кирпонос удовлетворенно кивнул:
      — Это хорошо. Вы, Василий Иванович, возьмите под свой личный контроль 
переправу двадцать седьмого корпуса. И надо принимать срочные меры для 
уничтожения окуниновского моста и захваченного противником плацдарма. И вот еще 

что: срочно создавать оборону по Десне у Остра. Что мы туда можем выделить?
      Тупиков сказал, что поблизости находятся рота морской пехоты, 212я 
воздушнодесантная бригада и зенитная батарея из дивизии Мажирина.
      Кирпонос признал, что этого мало. Распорядился немедленно перебросить 
туда часть сил с других участков, в том числе из Киевского укрепрайона, в 
первую очередь из 41й дивизии генерала Г. Н. Микушева и из воздушнодесантных 
корпусов. А в район Окуниново было решено послать толкового командира из штаба 
фронта: пусть разберется и обстоятельно доложит, что там произошло.
      — И не медлите, Василий Иванович, — нетерпеливо махнул рукой Кирпонос, — 
идите и отдавайте распоряжения.
      Что же случилось на окуниновской переправе?
      Посланный туда начальник штаба ПВО фронта майор В. А. Пеньковский 
вернулся мрачный и словно постаревший. Вот что он рассказал.
      Мост охранялся двумя зенитными артиллерийскими дивизионами и небольшим 
подразделением из 4й дивизии НКВД Ф. М. Мажирина. В ночь накануне прорыва 
немецких танков командующий 37й армией почемуто снял и перебросил на другой 
участок один из артдивизионов. На обоих берегах реки возле моста силами местный 

жителей были подготовлены прочные оборонительные сооружения: несколько дзотов, 
соединенных ходами сообщения, стрелковые окопы. Но они пустовали: подразделения,

 которые должны были занять их, не прибыли. Не было здесь и ни одного 
противотанкового орудия.
      Беспечность дошла до того, что, когда к вечеру 23 августа у моста 
показались вражеские танки, зенитчики открыли по ним огонь… шрапнелью. 
Оказывается, командир дивизиона не позаботился даже о том, чтобы на батареях 
имелись снаряды, пригодные для стрельбы по таким целям. Танки, которым шрапнель 

не принесла никакого вреда, раздавили батареи на правом берегу и понеслись на 
мост. Навстречу им бросилась горстка артиллеристов из взвода управления. 
Бутылками с горючей жидкостью они подожгли две машины и погибли под гусеницами 
остальных.
      По досадно сложившимся обстоятельствам мост не удалось взорвать, хотя к 
взрыву все было заблаговременно подготовлено. Командир саперного подразделения 
имел прямую телефонную и телеграфную связь со штабом фронта. Когда показались 
фашистские танки, он вызвал меня по телефону, но, как только начал докладывать, 

линия прервалась. Тут же удалось связаться с ним по аппарату Морзе. Но и на 
этот раз телеграфист не успел отстукать распоряжение на взрыв — линия внезапно 
вышла из строя. Мост так и не был взорван. Вот когда я с особой остротой 
осознал, что значит способность командира своевременно проявить инициативу и 
смело принять разумное решение, отвечающее сложившейся обстановке…
      Посланные из района Броваров резервные инженерносаперные батальоны 
срочно выехали к городу Остер, переправились через Десну, успели взорвать все 
мосты в междуречье Днепра и Десны и заминировать дорогу от Окуниново на Остер. 
Этим они на время задержали дальнейшее продвижение танковой колонны противника.
      Были сразу же приняты меры для уничтожения окуниновского моста. Первыми 
попытались это сделать авиация и моряки военной флотилии. Ночью корабли 
устремились к мосту, но были отброшены плотным огнем артиллерии. Моряки пошли 
на хитрость: стали пускать по течению плавучие мины. Если хотя бы одна из них 
коснулась опоры моста, он рухнул бы. Но фашисты предусмотрели эту опасность. 
Они следили за рекой и вовремя вылавливали плывущие мины.
      Еще раньше кораблей к мосту прорвались наши самолеты. Но попробуй с 
высоты попасть в тонкую ниточку моста! Многие летчики, не считаясь с опасностью,

 проносились над самой целью, но ни одна бомба не попала…
      Лейтенант Сергей Колыбин только что вернулся на аэродром, когда его 
вызвал командир авиационной дивизии. Генерал сказал ему, что мост так до сих 
пор и не взорван.
      — Поручаю эту задачу вам. Вы понимаете, насколько она ответственная?
      — Все ясно, товарищ генерал.
      Два самолета поднялись в воздух и взяли курс на Окуниново. Ведущим был 
Колыбин. За ним следовал младший лейтенант Василий Олейник.
      Пробившись сквозь огневой заслон, Колыбин снизил машину до предела и 
полетел над самым мостом. Обе бомбы легли точно. Стальные фермы рухнули в реку.