Ревсомолец наводчик пулемета Доржигоча пулеметным огнем уничтожил до взвода 
самураев, захватил богатые боевые трофеи. Командир орудия Лувсанцэрэн 
несколькими выстрелами взорвал две машины с боеприпасами, транспортную машину с 
самураями, уничтожил одного японского офицера и двух солдат".{63} 

"...Мы навеки побратались с великим советским народом. В этой дружбе большая 
сила, - говорилось в письме группы цириков, помещенном во фронтовой газете 
накануне наступления, - ...у нас и у красноармейцев один враг: самурай. Вместе 
с нашими советскими товарищами мы горим одной ненавистью к японцам, одним 
желанием - ударить врага так, чтобы у японцев не было больше ни силы, ни охоты 
лезть на нашу землю. 

Наступил час расплаты с заклятым врагом. Много бед монгольскому народу нанесли 
японцы. Мы за все отплатим одним могучим ударом. Цирики научились бить японцев. 
Наши глаза метки, клинки остры. 

Мы клянемся своему народу и нашим советским боевым товарищам. В этом 
решительном бою у нас не дрогнет рука. Мы сметем и уничтожим заклятого врага. 

Участники боев: лейтенант Хорло, политруки Махацина, Тумурбат, цирики Самбу, 
Шарав, Хоянхирва, Сосорбарма".{64} 

9-я мотоброневая бригада, совершая маневр с севера, с целью окружения японцев и 
выхода на соединение с частями Южной ударной группы, восточнее высоты "Фуи" 
встретила сопротивление противника и завязала бой. Тем временем на линии самой 
государственной границы подорвалась на мине бронемашина взвода лейтенанта В. П. 
Денисова. Противник взял ее под обстрел. Очереди крупнокалиберного пулемета 
застучали по корпусу и башне. 

В это время, продвигаясь вслед за подразделениями бригады, цирики 16-го 
кавалерийского полка обнаружили подбитую машину, спешились и начали обходной 
маневр, стремясь защитить экипаж и спасти машину. Пулеметный расчет цирика Д. 
Дагва заметил место, откуда строчил японский пулеметчик, и открыл по нему огонь.
 Экипаж машины, видя, что монгольские товарищи пришли на помощь, также стал 
стрелять из орудия и пулемета. Огонь противника прекратился. Конница вихрем 
поскакала к границе. Экипаж командира машины был спасен. Вскоре машина была 
эвакуирована на ближайший пункт сбора аварийных машин. 

В последнем бою лейтенант В. И. Семеновский был тяжело ранен. Придя в сознание 
31 августа в юрте монгольского медицинского пункта, он удивленно осматривался и 
долго не мог понять, что к чему. К нему подошел врач в белом халате и сказал на 
чисто русском языке: "Вы, товарищ лейтенант, были в очень тяжелом состоянии. 
Едва теплился пульс. Вас подобрали обескровленного, ни на что не реагирующего, 
а теперь, как видите, вы разговариваете. Значит, все будет хорошо. Не 
волнуйтесь. Сейчас отправим вас в госпиталь советский, в армейский". 

Вскоре подвели двугорбого верблюда, положили его на землю и усадили раненого 
впереди, а за ним - медработника, который должен был держать лейтенанта, чтобы 
тот не упал. По команде верблюд встал. "Животное было откормлено, мягкая 
шелковистая шерсть его согревала нас, - вспоминал Семеновский. - Степное мирное 
животное мерными шагами стало отсчитывать путь с поля боя, равномерно и плавно 
покачиваясь вперед и назад, как бы оберегая меня от мучительной боли..." 

Этот пример боевой дружбы воинов двух братских армий глубоко отложился в душе 
капитана в отставке Семеновского, проживавшего в Омске. В 1945 году в войне 
против милитаристской Японии он командовал авиадесантным батальоном, действуя 
на направлении Хайлар-Цицикар. 

Завершая разгром 6-й японской армии, войска выходили на линию государственной 
границы и срочно закреплялись. Взвод лейтенанта В. Красильщикова получил задачу 
организовать опорный пункт, в задачу которого входило прикрывать левый фланг 
батальона 9-й мотобронебригады и стык с одной из частей 6-й кавалерийской 
дивизии МНРА. Организуя систему огня в обороне, лейтенант хорошо помнил 
указания командира батальона, что в ночное время на передовой без пехоты 
бронемашинам трудно, опасно. Нужна охранная служба вне машин, так как, сидя в 
них, экипажи рискуют подвергнуться нападению, что бывало не раз. При отсутствии 
надлежащей охраны диверсионным группам японцев удавалось проникать в оборону и 
жечь машины на позициях. 

Оценив обстановку, командир взвода пришел к выводу, что одного огневого 
взаимодействия с соседними кавалерийскими подразделениями не достаточно и 
потому установил личную связь с монгольскими воинами. Командир эскадрона 16-го 
кавалерийского полка встретил Красильникова как боевого друга и родного брата. 
Их чувство и мысли были едины - не допустить незамеченным коварного противника. 
Все наши воины понимали, что бои идут с полным напряжением сил. Враг мечется в 
отчаянии. Подходящие резервы с хода вводятся в бой. Окруженные части противника 
стремятся во что бы то ни стало вырваться из кольца. Поэтому командир эскадрона 
выделил взвод спешившихся конников для совместной обороны, расположив его 
впереди бронемашин нашего взвода.