Георгий Константинович пробрался и к запасной позиции и сделал свои замечания. 
В целом они сводились к тому, что одной запасной позиции мало. И действующая, и 
запасная слабо замаскированы, нет условий для быстроты действий второго номера 
расчета. 

- А как снайперы, где они у вас? 

- Вот по этой траншее мы пройдем мимо них, - сказал Свешников. 

Побеседовал командующий и с двумя снайперами на их боевых позициях. При этом он 
соблюдал предосторожности, чтобы не выдать себя противнику, не рассекретить 
снайперов. Он сам старался разобраться до конца в организации огня, маскировке 
в обороне и построении с точки зрения ее устойчивости. 

После этого перед командирами батальонов, в присутствии командира полка, он 
поставил задачу: упредить противника, с наступлением ночной темноты без единого 
выстрела атаковать позиции "кадетов" и уничтожить их. 

- Огня не вести, гранат не брать, световых сигналов не применять! Операция 
должна быть выполнена штыком и ножом, - потребовал командующий. 

К рассвету задача была выполнена. В этом бою особенно отличился батальон И. Г. 
Свешникова. Нависшая угроза обороне переправы была снята. Оказалось, что каждый 
японец сидел в своей круглой ячейке и в одиночку погибал, лишенный помощи 
соседа. 

Находясь уже в отставке, в Омске, при встречах с ветеранами войны Иван 
Григорьевич охотно делился воспоминаниями о первой встрече с Г. К. Жуковым на 
Халхин-Голе. Свешников был, как говорят, не из робкого десятка: высокого роста, 
мужественный, сильный и смелый. В штыковой атаке ему не было равных. Ранее в 
стрелково-спортивных состязаниях занимал первые места в Красной Армии. От 
наркома К. Е. Ворошилова имел именное оружие. А при встрече с Жуковым оробел. 

Я спросил его: "Почему-то вы тогда волновались, путались при докладе 
командующему, не помните?" 

- Все я помню, - ответил мне Свешников. - Я только начал, а Жуков мне сразу: "А 
короче можете?" 

- Могу, - ответил ему. - А на самом деле сбился и начал путать: коротко 
доложить не просто. Жуков произвел на меня сильное впечатление. - Я убедился в 
его глубоких знаниях ближнего боя. В нем сочетались удивительная простота в 
обращении со строгостью, уверенностью и хладнокровием. 

31 июля 1939 года комдиву Г. К. Жукову было присвоено очередное воинское звание 
"комкор". Так были оценены партией и правительством блестящая победа над 
японскими войсками в районе Баян-Цагана, организация прочной обороны на 
восточной стороне реки Халхин-Гол, создание условий для подготовки августовской 
наступательной операции. Георгия Константиновича поздравляли Москва, 
командование округом, командиры соединений и отдельных частей, монгольское 
правительство. 

Семья узнала об этом последней. Лишь 21 августа 1939 года комкор поручил мне 
отправить телеграмму: "Круглосуточно занят. Здоров. Получил очередное звание. 
Обнимаю всех. Жуков". 

На следующее утро, которое выдалось тихим и солнечным, командующий вышел из 
блиндажа без головного убора и с баяном в руках, что было в общем-то 
непривычным для подчиненных, видевших Жукова постоянно строгим, сосредоточенным,
 почти недоступным. Он сел на бруствер траншеи, прошелся пальцами по кнопкам, 
настраиваясь на мирный лад. А потом зазвучала мелодия песни "Вниз по 
Волге-реке". Наигрывая мелодию, баянист подпевал негромким, задушевным голосом. 
Делал он это увлеченно, не обращая внимания на очередной артиллерийский обстрел 
горы Хамар-Даба. Отдавал песне всего себя, как и всякому делу, за которое 
брался. Присутствовавший на КП фотокорреспондент газеты "Известия" В. А. Темин 
запечатлел этот момент на снимке. Так для истории сохранился улыбающийся комкор.
 

? Можно лишь догадываться о всей гамме чувств, вызвавших душевный подъем Жукова.
 Конечно же, ему приятно было высокое признание его заслуг и таланта. Возможно, 
он думал и о том, что наконец начинают отходить от него наветы в 
неблагонадежности и подозрительности, которые преследовали его в 1937-1938 
годах. 

Припоминаю и следующий случай. В первых числах августа, когда шла полным ходом 
подготовка к генеральной наступательной операции, командующий возвращался из 
8-й кавалерийской дивизии Монгольской Армии, оборонявшейся на правом фланге 
армейской группы. Там он детально изучил возможности наведения переправ через 
Халхин-Гол, характер широкой заболоченной поймы.