полка ощутимых результатов не принес. Наши и монгольские части несли потери и 
были потеснены к реке. Уровень руководства их боевыми действиями не обеспечивал 
надежную защиту границ МНР, требовались новые решения. 

После беседы в штабе корпуса Г. К. Жукову было ясно, что в случае расширения 
масштабов вторжения противника командование корпуса не готово предпринять 
радикальные ответные меры. Попытки объяснить неудачи объективными причинами в 
расчет не принялись. 

Георгий Константинович не мог поверить чужим оценкам сложившейся ситуации. Он 
решает лично разобраться в том, что происходит на Халхин-Голе. Выяснить причины 
неудач. Определить меры, которые следовало бы предпринять. 

Когда он прибыл на восточный берег реки Халхин-Гол, ему предоставили 
бронемашину (БА-10) из состава 9-й бронебригады. За командира машины был 
командир взвода В. П. Денисов. Он был моим однокашником по военному училищу. 
Позже он вспоминал: "Мне было сказано: что будешь возить и охранять большого 
начальника, смотри в оба". Заряжающего из машины высадили и его место занял Г. 
К. Жуков. При этом заметил: - "Будь готов, в случае чего открыть огонь из пушки 
и пулемета". Местность я знал хорошо. Ориентировался свободно. В местах 
остановок Жуков выходил из машины и с теми, кто его встречал, по траншеям 
пробирался в боевые порядки. С наступлением вечерних сумерок он уехал, 
поблагодарив меня за оказанную помощь. За три недели боев впервые мы видели 
такого большого командира. Мы поняли, что скоро все должно измениться к лучшему.
 

Личное общение с бойцами и командирами позволило Г. К. Жукову объективно 
изучить и оценить обстановку, почувствовать политико-моральное состояние 
личного состава, характер и масштабы развертывания событий. В ходе бесед он 
характеризовал течение боя, называл недостатки, основным из которых считал 
слабое знание противника вследствие неудовлетворительной разведки. 

Позднее Георгий Константинович напишет: "Возвратившись на командный пункт и 
посоветовавшись с командованием корпуса, мы послали донесение наркому обороны. 
В нем кратко излагался план действий советско-монгольских войск: прочно 
удерживать плацдарм на правом берегу Халхин-Гола и одновременно подготовить 
контрудар из глубины. На следующий день был получен ответ. Нарком был полностью 
согласен с нашей оценкой обстановки и намеченными действиями. 

В этот же день был получен приказ наркома об освобождении комкора Н. В. 
Фекленко от командования 57-м особым корпусом и назначении меня командиром 
этого корпуса{22}. 

Это известие Георгий Константинович воспринял с энтузиазмом. Он трезво взвесил 
силы и средства, предполагаемый размах боевых действий и попросил наркома 
обороны усилить наши авиационные части, выдвинуть к месту событий не менее трех 
стрелковых дивизий и одной танковой бригады и значительно укрепить артиллерию. 

Одновременно комкор позаботился о повышении боеспособности имеющихся частей и 
соединений. В течение двух-трех недель ему удалось коренным образом изменить 
положение дел в войсках, навести порядок, повысить организованность и 
дисциплину, исполнительность. Требования к командному составу были предъявлены 
такие, что заставляли всех работать с полным напряжением сил. 

О том, что было до прибытия Жукова на Халхин-Голе, рассказывал мне политрук 
стрелковой роты отряда Быкова старший лейтенант А. С. Загурский, позднее 
ставший политруком танковой роты, которой довелось - мне командовать. Бой на 
восточной стороне Халхин-Гола они приняли одними из первых. Поначалу было 
нелегко. А когда обстрелялись, набрались кое-какого опыта, сами давали жару 
японцам. 

Бои расширялись. Они требовали новых методов руководства. Трудности возрастали. 
В самый напряженный момент не хватало боеприпасов, частые перебои были с 
питанием, взаимодействие между частями и подразделениями в бою практически 
отсутствовало, старших начальников в частях не видели, перед авиацией 
противника были беззащитны. 

Георгий Константинович лично убедился в этом и потребовал от начальника штаба 
корпуса комбрига А. М. Кущева принять незамедлительные меры к обеспечению 
частей на передовой всем необходимым. Он установил срок подготовки предложений 
по коренному изменению организации войскового тыла, с состоянием которого сам 
решил ознакомиться. 

Начальник одного из полевых госпиталей (фамилию его я, к сожалению, не 
запомнил) сразу же по прибытии комкора доложил, что не хватает людей для 
этапного сопровождения раненых на излечение. Острота этого вопроса усиливалась 
жарой, особенно в палатках. Не хватало питьевой воды, удаление тыловых 
госпиталей от мест боев измерялось сотнями километров. Способ эвакуации раненых 
был только один - автотранспортом, а санитарных машин не хватало.