- Давно знаю, что я для вас не Ингрид, а только "Травиата", - сказала Ингрид 
обиженным тоном. 

- А еще передай в Центр, я не успел зашифровать: мною точно установлено, что 
контрразведки Франко, Муссолини и адмирал Канарис держат между собой тесную 
оперативную связь. 

Она торопливо зашифровала последнюю фразу, а Этьен сказал вполголоса: 

- Тебе нужно срочно уехать в Швейцарию. Завтра же. Комнату оставь за собой. 
Передатчик разбери. Сама знаешь, куда его девать... Озеро рядом. 

- А как моя встреча с Анкой в среду? 

- Я уже вызвал Анку на свидание из Генуи и съездил вместо тебя. 

- И я не услышу больше голос моего хозяина? 

- Во всяком случае - в ближайший месяц. 

- А разве вы не уезжаете? 

- Я уехал бы, срочно уехал, если бы не война в Испании. Но во время боев такой 
наблюдательный пункт не оставляют. Не дай бог, пропадут все наши труды и 
кому-нибудь придется начинать все сначала. 

- Вам здесь опасней оставаться, чем мне... 

- Да что ты меня хоронишь! Если бы они хотели меня арестовать... - Он махнул 
рукой. - Им нужны мои связи, нужна "Травиата". - Этьен поднялся, мимолетно 
прислушался к пластинке и сказал громко, подойдя к самой двери: - Какой тембр! 
Какое дыхание! Есть у кого учиться... Музыку не бросай, тебе еще поступать в 
консерваторию... Ауфвидерзеен, ауфвидерхёрен, моя милая Травиата! - Он 
поцеловал ее в лоб. - Сердечный привет Фридриху Великому... А сейчас, - он 
взглянул на часы, нахмурился, - угости меня еще какой-нибудь арией из своего 
будущего репертуара... 

Он вдоволь наслушался патефонных пластинок и вокальных экзерсисов Ингрид, вышел 
от нее и, соблюдая все мыслимые меры предосторожности, подался в обратный путь. 


Он шел, ехал и снова шел с чувством всеохватывающего облегчения - не только 
потому, что в случае ареста и обыска лишал своих преследователей каких бы то ни 
было улик и вещественных доказательств, но прежде всего потому что, независимо 
от исхода событий, выполнил свой долг... 

30 

Кертнер застал Джаннину за машинкой. По обыкновению, она мурлыкала себе под нос 
что-то легкомысленное и при этом перепечатывала копии банковских счетов. 
Вручила почту за эти дни, доложила, что вчера прислали заказанные шефом новые 
визитные карточки; карточки лежат наверху в его кабинете, на письменном столе. 
Сообщила, кто звонил по телефону. 

Кертнер рассеянно поблагодарил и спросил: 

- А совсем недавно, за последний час, кто-нибудь звонил в контору? 

- По делу? Никто. Впрочем, один звонок был. Женский голос. Просили позвать 
синьору Анжелу. Очередная ошибка. Какая-то рассеянная особа не умеет правильно 
набрать пять цифр. 

Вздох облегчения. Значит, Ингрид передала материал без помех. Джаннина не 
обратила внимания на то, что при ошибочных вызовах по телефону всегда называли 
синьора или синьорину, чье имя начинается с гласной буквы. 

Этьен был так измучен, что с трудом скрывал это от Джаннины. 

Он давно уже решил уйти из конторы и отдохнуть дома, но продолжал сидеть в 
кресле, бессильно опустив руки, склонив голову. 

- Жаль, - сказал он наконец после трудного молчания. - Жаль. 

- О чем вы, шеф? 

Он сокрушенно махнул рукой: 

- Понимаете, Джаннина, иногда мы делаем в жизни ошибки, совершенно одинаковые 
по масштабу... Но некоторые ошибки можно легко исправить, а другие, такие же, - 
невозможно. Как на пишущей машинке. Легко переправить ошибочную точку на