кредитный банк и перевела ее в Италию, в миланское отделение "Банко Санто 
Спирито", на счет Кертнера. Если паспорт в порядке, то сама поездка 
ерундовская: от Милана до швейцарской границы ближе, чем от Москвы до Вязьмы. 

Ну, а сейчас, когда Этьен убедился, что итальянская контрразведка ведет на него 
облаву и признаков опасности все больше, он предусмотрительно решил перевести 
всю валюту, до последнего пенса, сантима, цента, в Швейцарский кредитный банк и 
одновременно оформил нотариальную доверенность на имя Анки. Он как бы возвращал 
какой-то состоятельной госпоже, проживающей в Швейцарии, деньги, какие получил 
от нее взаймы полтора года назад; так это должно выглядеть... 

В станционном буфете многолюдно, хотя время не сезонное, в дачных пригородах 
затишье. 

Этьен уже доедал свою пиццу, перед ним стоял недопитый стакан вина, когда в 
буфете появилась Анка с мальчиком. В ответ на ее вопрос: "Свободны ли места?" - 
Этьен безмолвно кивнул. Они втроем посидели за столиком, не заговаривая. 

Подошел поезд в сторону Милана, буфет опустел, всех как ветром выдуло на 
платформу. 

Перед тем как встать, Этьен бросил на стол бумагу, бросил небрежно, как старый 
ресторанный счет, который случайно завалялся у него в кармане. 

А после этого торопливо, не оборачиваясь, вышел на платформу. 

На четвертом стуле, задвинутом под столик, лежали сверток и фотоаппарат. Анка, 
оглядевшись, взяла сверток, а "лейку" надела мальчику на шею. 

Затем Анка расторопно сунула к себе в сумку бумагу, скользнув по ней беглым 
взглядом. 

По лицу ее прошла тень тревоги. Анка знала, что получит эту доверенность только 
в самом крайнем случае, если опасность для Этьена станет реальной. 

Анка отлично понимала, что Этьен ни в коем случае не явился бы на свидание с 
нею, а тем более ничего бы не стал ей передавать, если бы за ним тянулся 
"хвост". Так что само по себе свидание в станционном буфете ее не очень 
встревожило. Но вот то, что Этьену пришлось взять на себя функции курьера и он 
явился сюда вместо Тамары... 

Пожалуй, Анка права в своих мрачных прогнозах. 

29 

Этьен вышел из вагона, прогулялся по перрону миланского вокзала, подождал, пока 
схлынет поток пассажиров, и лишь после этого направился к выходу в город. 

Медлительность его и осторожность были вовсе не лишними. На перроне 
околачивался синьор неопределенного возраста, без особых примет, в новеньком 
канотье. Этьен почувствовал на себе его пристальный, изучающий взгляд. Было 
что-то неуловимо знакомое в синьоре без особых примет; чутье подсказало Этьену, 
что за ним следят. Это весьма тревожно: Кертнера логично было бы поджидать и 
ловить на генуэзском вокзале, а он вернулся через Турин и прибыл на другой 
вокзал. 

Слежка вдвойне опасна, потому что Тамара, освобожденная от свидания в буфете на 
станции близ Турина, сама решила встретить этот поезд - на тот случай, если 
Кертнеру нужно будет передать ей какие-нибудь материалы, которые ему 
небезопасно носить при себе, а тем более держать в конторе или дома. Ведь 
Тамара не знала - увиделся он вместо нее с Анкой или нет. К тому же он передал 
бы только материалы, которые нуждаются в фотообработке, которым еще предстояло 
купаться в ванночках с проявителями-закрепителями, а иным еще и ложиться под 
свет увеличителя... 

"Однако где и когда уже мельтешило перед моими глазами это канотье? Да при чем 
здесь канотье?! Никакого канотье не было и в помине, размышлял Этьен, шагая по 
площади. - Синьор без особых примет и в дождливую погоду ходил с непокрытой 
головой. Канотье у него новенькое. Плетеная соломка блестит, будто смазанная 
бриллиантином. Но вот серые брюки обтрепались..." 

Тамара уже не раз встречала здесь Кертнера - ему лишь нужно пересечь 
привокзальную площадь, повернуть направо на виа Боккаччо и пойти по четной 
стороне улицы до часовни на перекрестке. 

Он увидел Тамару за полквартала. Замедлил шаг, приостановился у витрины 
обувного магазинчика, затем нетерпеливо двинулся дальше, рассеянно посматривая 
на противоположную сторону улицы. 

Сейчас им нужно притвориться незнакомыми! Он не хотел оборачиваться назад, но