Мадрид в огне, под бомбами. Четыре колонны генерала Мола движутся на столицу. 

"Но Мадрид будет завоеван, даже если эти четыре колонны не дойдут, пятой 
колонной". 

Что это за пятая колонна, которая должна нанести республиканцам удар в спину? 
Знает ли Старик о пятой колонне и можно ли ее обезвредить? Или Франко только 
сболтнул о пятой колонне, чтобы посеять панику за линией фронта, у 
республиканцев? Не у всех там крепкие нервы и холодные головы. 

Метрдотель учтиво попросил у Кертнера разрешения посадить за его столик еще 
двух посетителей. Ресторан и в самом деле переполнен. Конечно, можно 
закапризничать, но лучше показать, что у Кертнера нет оснований опасаться 
чьего-либо соседства. 

Он очутился в обществе двух немцев в форме гражданских летчиков. Немец помоложе 
был под мухой, а тут еще, не дожидаясь, пока кельнер принесет заказанное, 
дважды подходил к стойке бара и прикладывался к стаканчику. 

Но, будучи навеселе, не сопротивлялся внутренне своему опьянению, а даже 
выставлял его напоказ, - что называется, куражился. 

Немец постарше не прислушивался к тому, что говорит его подвыпивший приятель, и 
с сознательным невниманием относился к сведениям, которые тот выбалтывал. Ему 
важнее было видеть, как реагирует на болтовню сосед; немец постарше не спускал 
с Кертнера тяжелого, изучающего взгляда. 

Вот ключ ко всему их поведению! Но тем более немец постарше не должен заметить, 
что Кертнер заметил - его изучают, проверяют, контролируют. 

Уже яснее ясного, что соседи - не просто посетители ресторана, мыкавшиеся без 
места, и не случайно метрдотель подсадил их. 

Обязательный карантин, которому подвергаются здесь все новые лица, так сказать 
"новильеро"? 

Или Кертнер допустил в Севилье какую-то оплошность и вызвал подозрение? 

Как будто нет, - и в поведении ничего предосудительного, и в чемодане, 
оставленном в отеле. А фотоаппарат даже не заряжен пленкой, все как полагается. 
Лишь бы не заметили потайной кнопки. Впрочем, для этого фотоаппарат должен 
попасть в руки специалиста. На столике в номере отеля "Кристина" лежат 
специально подобранные книги - книжка доктора Геббельса "От императорского 
двора до государственной канцелярии", книга Висенте Гая 
"Национал-социалистическая революция", "Либрериа Бош", несколько книг по 
авиации, по коммерческим вопросам и прочие. 

Кертнера привела в "Кристину" весьма солидная рекомендация, но уже в первый 
день Этьен заметил, что в его отсутствие чемодан в номере открывали; у него 
есть свои заметы на этот счет, он всегда знает открывали или не открывали 
чемодан другим ключом. Рихард Зорге шутил: элементарная экономия средств 
рекомендует оставлять замки открытыми или держать ключи в замках, - по крайней 
мере не испортят чемоданов... 

Болтовня подвыпившего немца скользкая, неряшливая. 

- На местном аэродроме недавно приземлились еще тридцать "юнкерсов". Ладно, без 
всяких опознавательных знаков. А гранды забыли, чьи это "юнкерсы". 

И немец постарше, потрезвее, почему-то не был встревожен этой болтовней, как 
ему полагалось бы, поскольку он с приятелем находится в обществе совершенно 
незнакомого им человека. 

Очевидно, оба господина - из "Люфтганзы", а вернее - из категории тех, кто 
числится сотрудниками "Люфтганзы", несет функции так называемой "портовой 
службы". 

Эта "портовая служба" действовала и в весьма сухопутных местностях. Мадрид, 
Париж, Прага, Цюрих, Вена - разве это портовые города? Да и сам Берлин, где 
сидит начальник "портовой службы", в достаточном отдалении от моря. "Портовая 
служба" - подотдел гестапо, которому поручен за границей надзор и шпионаж за 
немцами. 

"Кто же они? "Портовая служба"? Абвер? Впрочем, не все ли равно, кто тебя 
схватит? Вот так, красиво, под ресторанную музыку и закончится твоя 
коммерческая карьера, Кертнер..." 

Немцы вынудили Кертнера к разговору, но тот упорно переводил разговор с военной 
темы на коммерческие - о ценах, о пошлинах... И безразличие коммерсанта к