А вот будет ли честной ее свадьба с Тоскано? И может ли она дать клятву перед 
алтарем, перед святейшим сердцем божьей матери и перед своей совестью, клятву, 
какую давала сегодня невзрачная невеста? Может ли обещать Тоскано свою любовь, 
преданность до гроба и супружеское уважение? 

"...и проклят будет тот, кто захочет вас разлучить". 

Ну, а если она сама будет виновата в их будущей разлуке? Тогда ее ждет 
проклятие? 

Церковь опустела, а Джаннина продолжала молиться, воздавая хвалу святой вере, 
прося, чтобы Иисус заслонил ее крестом своим от греховных мыслей и поступков, 
клянясь свято оберегать заповеди его, взывая к его милосердию, умоляя сохранить 
ее от самого большого несчастья - утраты веры и католической морали, упрашивая 
взять ее под опеку святейшего сердца. 

Она пошла сегодня в церковь, чтобы помолиться о грешной душе Паскуале, а 
возвращалась потрясенная неожиданным для нее, но твердым решением - не выходить 
замуж за Тоскано. Может, отчим, тревожась о судьбе Джаннины, с того света 
остерег ее от опрометчивого шага? 

Сегодня она начала склоняться к трагической мысли, у нее нет другого выхода, 
кроме как уйти в монастырь, как говорится, стать невестой господа бога. 

Эта мысль преследовала ее, и когда она вышла из церкви, и когда села в трамвай, 
и когда поехала к концу дня в контору "Эврика". 

Напротив у трамвайного окна сидела совсем молодая монашка. 

Джаннина испытующе вглядывалась в ее лицо, как бы пытаясь проникнуть в тайну, 
которая привела миловидную синьорину в монашеский орден - белый, с крыльями, 
накрахмаленный чепец бретонского покроя; глухое, закрытое платье до пят из 
темно-василькового сукна; черная накидка с капюшоном. 

Голубые, но не лучистые, а тусклые, погасшие глаза. Белоснежным полотном 
закрыты и лоб, и уши, и шея. При таком постном лице ни к чему и родинка на 
округлом подбородке, и милые ямочки на бледных щеках. Джаннина почему-то была 
уверена, что длинное, до пят, платье скрывает отличную фигуру; она угадывалась 
даже, когда монашка сидела. 

Что привело ее в монастырь? Какую трагедию пережила? Или она подкидыш и с 
детства жила за монастырскими стенами? 

И эта голубоглазая, уже слегка поблекшая молодая женщина никогда в жизни не 
целовалась? Не была и никогда не будет близка с мужчиной? Никогда не стать ей 
матерью и не ласкать своего ребенка? 

Это показалось Джаннине противоестественным, почти кощунством, едва она 
поставила себя на место этой красивой, хотя и с блеклым цветом лица, еще 
женственной и привлекательной молодой монашки. Столького лишилась в жизни, в 
столь многом отказала себе, так обокрала себя! 

И Джаннина уже совсем по-иному продолжала смотреть на голубоглазую монашку с 
родинкой на округлом подбородке и милыми ямочками на щеках - с жалостью, 
содроганием и страхом. Неужели так вот будут когда-нибудь жалеть и ее, 
упакованную в глухое платье и полотняный шлем, чтобы никто не мог увидеть 
лишней клеточки ее нежной, матовой кожи?.. 

Чем дольше она ехала в трамвае, не спуская глаз с печальной молодой монашки, 
тем все удалялась в чувствах своих от монастыря. 

Может, столь же легкомысленно, недолговечно и ее решение расстаться навсегда с 
Тоскано? 

50 

Сперва Кертнер хотел отказаться от адвоката, который ему назначен Миланской 
коллегией адвокатов, но затем рассудил, что отказ будет выглядеть подозрительно.
 

Адвокат Фаббрини - тучный, но подвижный, с лоснящимся от пота лицом. Сразу 
сообщил, что он уроженец Болоньи, а там все любят поесть, и он не хочет быть 
белой вороной среди земляков. Фаббрини уже при первом знакомстве заявил, что 
одобряет линию поведения своего подзащитного. При этом Фаббрини еще раз 
подтвердил, что не собирается ничего выпытывать; все, что Кертнер найдет нужным 
ему рассказать, расскажет сам. Он дружески советует ни в чем не признаваться и 
держаться стойко. А там видно будет. 

Однако вскоре Кертнер убедился, что Фаббрини изучил дело поверхностно и не