- Не подведем! - в один голос ответили мы. Нас определили помощниками слесаря 
на токарно-слесарный участок механического цеха. Работы было много, работы, как 
правило, интересной, требовавшей не только физического напряжения, но и 
смекалки. Пригодились разносторонние знания и навыки, приобретенные в 
профтехшколе. С первых же дней мы стали не только выполнять, но и перевыполнять 
нормы, внесли ряд рационализаторских предложений. В числе других передовых 
рабочих нам доверили монтаж первой бумагоделательной машины. 

В первое время мы жили в Балахне, в доме по улице Карла Либкнехта, на квартире 
у Нагорова, нашего макарьевского товарища. Но добираться отсюда на работу было 
далековато - почти шесть километров. С трудом удалось найти жилье поближе, в 
Кубанцево, которое находилось посредине между Балахной и деревней Курза - 
нынешним Правдинском, поселком целлюлозно-бумажного гиганта. 

Изба, в которой мы вместе с несколькими товарищами квартировали, стояла на 
берегу Волги. В ней было тесно, поэтому летом и осенью я обитал на сеновале. 
Так приятно было после трудового дня вдохнуть полной грудью сладкий запах 
душистого разнотравья, ощутить его упругую, пружинящую постель. Утром рано-рано 
в маленькое слуховое окошечко заглядывали первые лучи солнца, тишину заполнял 
многоголосый птичий гомон. Спрыгнешь с сеновала, растолкаешь ребят и на Волгу. 
Пока добежишь до нее - росой ноги выстудит, вымоет. На бегу разденешься - и в 
воду. Дух переведешь - и пошел мерять реку саженками. Выходишь из воды и 
чувствуешь, будто Волга влила в тебя такую силу и бодрость, что можно горы 
свернуть... 

Как молодые коммунисты, Борис и я активно участвовали в жизни партийной 
организации. Коммунистов на стройке, где работало почти четыре с половиной 
тысячи человек, было не так уж много - чуть больше ста. Состав строителей был 
довольно разношерстный, на две трети - сезонные рабочие. И настроения среди них 
были разные, тем более что трудностей с жильем, питанием, да и производственных 
неурядиц хватало. На этих трудностях старались сыграть враги. 

Поэтому отстаивать линию партии, разъяснять ее людям, пресекать попытки 
исказить, опорочить партийные решения, разобщить рабочих, подорвать дисциплину 
- все это приходилось делать каждодневно. Сама обстановка требовала предельной 
собранности, бдительности, ясной определенности позиции в различных 
производственных и даже житейских ситуациях, не позволяла ни на секунду 
забывать о том, что ты коммунист. Шла классовая борьба, и партия рассчитывала в 
ней на нас, как на своих бойцов. 

Молодому читателю о том, что такое классовая борьба, известно в основном из 
учебников и художественной литературы. В нашем обществе этот термин уже 
длительное время относится исключительно к внешнеполитической области. Но мой и 
моих сверстников выход в самостоятельную жизнь совпал с обострением классовой 
борьбы как на международной арене, так и внутри страны. 

В 1927 году, когда я начал работать на стройке, международное положение СССР 
осложнилось в связи с разрывом английским правительством дипломатических и 
торговые отношений с СССР. Газеты каждый день приносили сообщения о попытках 
империалистов сорвать или затормозить экономическое развитие Советского Союза. 
Отказы в кредитах, линия на экономическую изоляцию, угрозы новой вооруженной 
интервенции сочетались с антисоветскими провокациями. Помню, какое негодование 
у нас вызвали налеты на советские представительства и учреждения в Пекине, 
Лондоне, убийство в Варшаве полпреда нашей страны Войкова. 

Империалисты всячески поддерживали и инспирировали подрывную деятельность 
остатков белогвардейцев и других контрреволюционных элементов внутри Советской 
страны. Гнев и возмущение вызвало преступление английских диверсантов, которые 
в 1927 году бросили бомбы в партийный клуб в Ленинграде, ранив около 30 человек.
 Острие всех вражеских провокаций направлялось на то, чтобы любой ценой 
помешать индустриализации СССР. Наши классовые враги понимали, что именно 
индустриализация ускорит построение социализма, укрепит независимость СССР и 
усилит его обороноспособность. 

Обострение классовой борьбы на международной арене и внутри страны отразилось и 
внутри партии. В первые годы индустриализации главной опасностью в партии стали 
троцкисты и зиновьевцы, объединившиеся на антиленинской платформе. По призыву 
Центрального Комитета все партийные организации, все сознательные рабочие 
включились в активную борьбу против "новой оппозиции". К тому времени, когда мы 
с Борисом Никитиным влились в парторганизацию строительства целлюлозно-бумажной 
фабрики, эта борьба уже подходила к завершению. Однако и нам пришлось 
участвовать в ней. 

Хорошо помню дискуссионные собрания в пашей партийной организации. Они 
проходили горячо, страстно. Товарищи из партийного архива Горьковского обкома 
КПСС переслали мне в числе других документов того периода копию протокола 
одного из таких собраний, состоявшегося в октябре 1927 года. С волнением 
прочитал этот документ - свидетельство политической зрелости коммунистов 
стройки. Приведу лишь небольшую выдержку из постановления нашего собрания: