хищными германскими разбойниками, какие бы тяжелые испытания ни пришлось нам 
перенести. Мы знаем, мы горячо верим: враг будет разгромлен!" 

На молодежном митинге в Тбилиси со страстным призывом к молодым бойцам 
обратилась Софья Шаламберидзе - мать погибшего воина: "Боец! Я, старая мать, 
благословляю тебя, зову тебя: убей немца!" 

Взволнованно и ярко воспел нерушимую веру молодежи Закавказья в победу 
азербайджанский поэт Ахмед Джамиль: 

Седой Кавказ, твой меч, твой взор 

врага ввергает в дрожь, 

Хранить свободу гордых гор 

уходит молодежь. 

Нас молодость ведет на бой, 

отвага велика. 

Родной земли клочок любой 

могила для врага. 

Многолюдный антифашистский митинг состоялся в Орджоникидзе у братской могилы 
бойцов героической 11-й армии. Сыны и дочери пародов Северного Кавказа дали 
клятву верности партии, Родине. 

Выполняя эту клятву, сотни тысяч грузин, азербайджанцев, армян, лезгин, осетин 
встали в ряды защитников Родины. Мы сформировали девять национальных дивизий - 
грузинских, азербайджанских и армянских. 

Военный совет округа поставил перед Ставкой Верховного Главнокомандования 
вопрос об образовании Закавказского фронта со всеми его органами и правами и, 
следовательно, о реорганизации штаба из окружного во фронтовой. 

Ставка утвердила наше предложение. В августе 1942 года Закавказский фронт 
становится действующим. 

Верховное Главнокомандование поставило перед памп задачу организовать прочную 
оборону. Этот вопрос решался еще осенью 1941 года, когда фашистские полчища на 
несколько дней захватили Ростов. Тогда прежнее командование Закавказского 
округа выдвигало одно, на первый взгляд весьма обоснованное предложение - 
удержать противника на берегу реки Сулак, в дефиле у узких Махачкалинских ворот,
 что можно было сделать даже небольшим количеством войск. 

Однако, размышляя над этим планом, я убедился, что он ошибочен, так как лишал 
наши войска плацдарма для маневра, обрекал их на пассивность. Отвод наших войск 
на берег Сулака означал потерю грозненских нефтяных промыслов, большого района 
Северной Осетии вместе с Орджоникидзе и, наконец, изрядной части Дагестана. 

Но некоторые штабисты продолжали утверждать: "И все же лучше всего обороняться 
по берегу Сулака. Там и укрепления почти готовы, а пределы фронта ограничены 
Дагестаном". 

Отстаивая свой план, эти товарищи рассуждали так: "А что, если враг создаст 
численное превосходство и под напором танков, под ударами пикирующих 
бомбардировщиков мы не сумеем удержать плацдарм на реке Терек? Не распахнутся 
ли тогда Махачкалинские ворота? Не ворвутся ли через них немцы в Баку?" 

В начале августа у меня состоялся разговор на эту тему с представителем Ставки 
генерал-полковником А. М. Василевским. Я доложил ему новый план обороны Кавказа,
 принятый Военным советом Закфронта. Этот план предусматривал создание главного 
оборонительного рубежа на реке Терек с сильными тет-депонами в районе Кизляр, 
Старочервленное, Моздок, Малкинский, Пришибская. Ставка утвердила его. 

Правильными оказались и соображения, высказанные работниками оперативного 
отдела нашего фронта: оборону строить не только на своем берегу, но и на 
противоположном, обращенном к противнику. Там предусматривалось создать 
несколько предмостных позиций-плацдармов. Мы учитывали уже известную нам боевую 
практику немцев: они. как правило, не приступали к форсированию рек, 
предварительно не очистив свой берег. 

Занимая позиции за водной преградой - на южном берегу Терека, наши войска 
получали возможность наблюдать и неизменно контролировать действия противника 
на открытой степной местности. За нами сохранялись плацдармы с хорошо развитыми 
железными, шоссейными и грунтовыми дорогами, то есть со всем необходимым для 
маневра и постепенного накапливания сил для контрудара.