Занимались мы и ликвидацией банды Лобана, насчитывавшей более 100 человек. Она 
действовала в районе Кочетовка, Александровка, Мосаловка. В одном из этих сел 
банду захватил кавалерийский полк первой бригады 15-й Сибирской кавалерийской 
дивизии. Командир полка доложил, что главарь банды Лобан убит, опознан жителями 
и зарыт. Но через неделю "воскресший" Лобан с несколькими бандитами опять 
появился в селе Александровка, учинил расправу над крестьянами-бедняками, 
угрожал местью тем, кто не хотел помогать бандитам. 

Перепуганные крестьяне известили об этом штаб кавалерийской бригады. Я приказал 
срочно расследовать это дело. При осмотре трупа оказалось, что убитый как две 
капли воды похож на Лобана. Обрадованные крестьяне упустили особую примету 
Лобана, которому в одном из боев начисто отхватили пятку сабельным ударом. У 
его же мертвого двойника нога была цела. 

Борьба с антоновщиной могла затянуться на более продолжительное время, если бы 
на помощь Красной Армии не пришло население. Крестьяне-середняки стали все 
больше осознавать преступность замыслов кулацкого восстания, перестали 
оказывать помощь бандитам. Этому содействовало и принятое партией и 
правительством решение об отмене продразверстки и замене се продналогом. Все 
чаще местное население само стало разоружать мелкие бандитские шайки. 

В конце июля 1921 года я должен был вернуться в Москву в академию. В связи с 
этим на должность начдива 15-й Сибирской кавалерийской дивизии был назначен Н. 
Д. Томин, прекрасный командир Красной Армии, героически сражавшийся на 
Восточном фронте против войск адмирала Колчака и банд атамана Дутова. 

Однако командующий войсками Тамбовского района М. Н. Тухачевский задержал меня, 
предложив принять командование 1-й кавалерийской бригадой. Одновременно я был 
назначен председателем 3-й районной политической комиссии, штаб которой 
находился в селе Старо-Сеславино. 

Хочу рассказать об одном эпизоде этого периода. 

Нам стало известно, что на хуторе в районе Старо-Сеславино часто укрываются 
бандиты, делят награбленное имущество. 

Прибыв на хутор, мы допросили хозяина: не бывали ли у него бандиты и не 
спрятано ли что-либо в доме или на усадьбе. Хозяин на все вопросы отвечал 
отрицательно бандиты в хуторе никогда не были и у него ничего не спрятано. 

- Если что-нибудь найдете, отвечаю головой! - заявил он. 

После непродолжительного обыска около сарая в яме, забросанной хворостом, бойцы 
обнаружили большие тюки с мануфактурой. Кулак растерялся, но продолжал упрямо 
твердить: 

- Знать не знаю, кто закопал мануфактуру. 

- Что еще припрятано? - спросил я. 

- Ничего нет, а найдете, хоть вешайте!.. 

Мы долго вели обыск, но так ничего и не нашли. Вдруг мне в голову пришла мысль: 
а не закопано ли что-нибудь на огороде, под грядками? Я приказал кавалеристам 
клинками прощупать землю. Очень скоро они обнаружили две ямы: одну под грядкой 
лука, другую - под грядкой огурцов. В них было полным-полно всевозможных 
товаров, награбленных на станции Кочетовка. 

- Все? - снова спросил я хозяина. 

Он опустил голову, стараясь скрыть волчий блеск глаз: 

- Да, теперь все. Делайте со мной что хотите. 

Мы уже собирались уезжать, когда комиссар заметил недалеко от дома кучу мусора 
и золы. 

- А что, Иван Владимирович, - обратился он ко мне, - нет ли и тут для нас 
подарочка? 

Он подошел к куче и ткнул в нее клинком. Клинок вошел в землю, как нож в масло. 
Оказалось, что и тут была свежая яма, из которой бойцы извлекли около 50 
винтовок, ящик со штампами и печатями так называемого "крестьянского союза", а 
также списки сельских активистов, принимавших участие в борьбе с бандитизмом. 

Кулак, хозяин хутора, получил по заслугам. 

К осени 1921 года антоновщина в Тамбовской губернии в основном была 
ликвидирована, и я возвратился в Москву для продолжения учебы в военной