После приветствий она пригласила нас в глиняную хату. Мы с трудом разместились 
в ней. 

- Ну, мамаша, расскажи, как вы тут жили? - спросил Буденный. 

- Когда красные отряды начали отходить к Царицыну, и мы, всем нашим хутором, 
решили уйти вслед за ними, - стала охотно рассказывать Дарья Андреевна. - 
Только тронулись по большаку, как вдруг, откуда ни возьмись, конные 
белогвардейцы. Несколько раз возвращали они нас обратно, но, как только казаки 
скрывались из виду, мы снова поворачивали на ту дорогу, по которой ушли красные 
отряды. Целую неделю кружили так по степям. Однажды, как на грех, при обыске у 
мальчишки Медведева беляки нашли винтовку и патроны. Что было нам за это, 
рассказать трудно. Били плетьми мальчонку... Измучились мы. Да и волы и 
коровенки пристали - не могут двигаться. Еда была на исходе. Так и вернулись ни 
с чем на хутор. - Дарья Андреевна тяжело вздохнула, потом продолжала, обращаясь 
к зятю: - Белогвардейское начальство замучило нас расспросами о тебе, Сема. 
Скажи, говорят, бабка, что он, зять-то твой, из себя представляет? Мне бы 
смолчать, а я не могу. Говорю им: молодец он у нас, ой как вам еще от него 
достанется! Они меня за это нагайкой, нагайкой! Сколько раз пороли, счету нет. 
Все карточку твою спрашивали, а она у меня была надежно припрятана. 

Немного помолчав, Дарья Андреевна стала рассказывать о своих сыновьях: 

- Жаль старшего, замучили его белогвардейцы. В балке их расстреляли, несколько 
человек. Две недели трупы валялись непохороненные. Поехали мы взять трупы, а 
нас белогвардейцы гонят: мол, ежели еще раз придете, то угостим свинцом. Еле 
удалось мне тело Никифора забрать и похоронить по-христиански. 

Слезы ручьем текли по старческим щекам Дарьи Андреевны. 

Ворошилов и Буденный успокаивали ее как могли. 

* * * 

Части Первой Конной армии после разгрома деникинских полчищ расположились в 
предгорьях Кавказа. Используя свободное время, бойцы ремонтировали конское 
снаряжение. А приведя все в порядок, заскучали. Одних потянуло домой повидаться 
с родными, другие, особенно молодежь, мечтали о ратных подвигах. 

Теплые лучи весеннего солнца оживили природу. Кубань зацвела яблоневыми садами. 


Вскоре Первая Конная армия выступила в поход против белопанской Польши. К этому 
времени я получил уже новое назначение - стал командиром бригады в 4-й 
кавалерийской дивизии. 

Как-то во время похода я придержал коня около колонны 21-го кавалерийского 
полка, которая стояла на привале. Меня окружили бойцы. Многих из них я знал 
отлично. 

- Ну, как чувствуете себя? - спрашиваю. 

- Нормально, - отвечают хором. - Только вот сегодня выступили не позавтракавши. 
Хорошо хоть коней напоили. Мы-то без еды не пристанем, а вот ежели коням не 
давать корма, вряд ли до Украины доскачем. 

Да, с продовольствием и фуражом положение было тяжелое. На месте продовольствия 
не оказалось, а своевременно подвезти его хозяйственникам не удалось. 

У меня в этот день болела раненая голова, но я пытался шутить, чтобы хоть 
как-то развеселить бойцов. Комиссар бригады попросил гармониста сыграть 
"Казачка" и при общем одобрении бойцов пустился в пляс. Ему на смену в круг 
вышли комендант штаба бригады Лосев, лучшие плясуны из бойцов. Кончилась пляска,
 бойцы, смеясь, говорили: 

- Ну вот и подзаправились, теперь можно двигаться дальше... 

...К Ростову все дивизии Конной армии подходили одновременно. Предстояла 
встреча с трудящимися города. 

В воскресный день с раннего утра по железнодорожному мосту через Дон сплошной 
лентой тянулись колонны кавалеристов. 

Садовая улица, по которой двигались конные полки, была убрана красными флагами. 
По обеим ее сторонам стояли горожане, радостно приветствуя нас. Полковые 
оркестры, блестя медью начищенных труб, играли военные марши. 

За городом на ипподроме состоялся парад, на котором пролетариат Ростова и его 
партийные и советские органы вручили Реввоенсовету Первой Конной армии